А она? Она точно появится. Потому что она такая — упрямая, дерзкая, раздражающая… и моя.

Её ничего не учит. Ни мои предупреждения. Ни мои руки, что оставляют следы. Ни мой голос, который трещит от сдержанного гнева.

Да, сегодня я сорвался. Когда затащил её в кладовку — я знал, что перехожу грань. Но, чёрт побери, она сама довела меня до этого. Она. Та, что всё разрушила. Та, что держит ключ от моего самоконтроля — и с наслаждением его ломает.

Я понимал, что она страдала. Она потеряла… Неважно. Я не виноват в том, что произошло десять лет назад. Но когда я пытался говорить, объяснить, вырвать из неё хоть крошку того, что было — она посмотрела мне в глаза и сказала:
— У меня нет времени на паразитов.

Паразитов.
Это её любимое слово. Острое, как лезвие.

А потом, когда я думал, что хуже уже не будет, она добила. Призналась, что на своё пятнадцатилетие поцеловала какого-то сопляка только чтобы показать: «Я тебе не принадлежу».

Я был старше. Восемнадцать. Я никогда не прикасался к ней — не имел права. А она взяла и… испортила всё.

А восемнадцатилетие… День нашей помолвки. День, когда я должен был почувствовать, что хоть что-то в этом дерьме принадлежит мне. А она…

Отдалась официанту. Свой первый раз. То, что должно было быть моим.

Просто так. Назло мне.

Чёрт побери. Чёртовому официанту. Ни имени, ни значения. Просто рана, которая не заживает. И после всего этого она ещё и заявляет мне прямо в глаза:
— Ты должен отказаться от своей больной идеи и оставить меня в покое.

Эти слова прозвучали в тот момент, когда я стоял перед ней, сжимая её запястье, с яростью, которая душила меня изнутри. Я мог… Я почти… Но не сделал.

Потому что даже в своём самом тёмном состоянии — я не способен её сломать. Даже когда хочу.

—————————————————————————————————————————

Вечеринки никогда не входили в тот вид развлечений, которым я отдавал предпочтение. Алкоголь, громкая музыка, толпа возбужденных тел — всё это вызывало у меня одно желание: исчезнуть. Но я приходил. Всегда. Лишь по одной причине. Эвелин. Она не пропускала ни одной. И я должен был быть там, чтобы ни один идиот не подошёл к ней ближе, чем на пять метров.

Лео в последнее время был занят своим планом мести — с головой в своих призраках, так что пользы от него немного. А Макс… это просто Макс. Если он не переспит с кем-то на вечеринке, то, вероятно, устроит себе личный траур и поплачется бармену о «жестоком женском предательстве».

И вот, наконец, появляется моя ходячая катастрофа. Эвелин Харпер. Моя проблема номер один. Моя личная демоническая муза.

Пришла не одна — конечно. С жертвой Лео. Ариэль. Если бы во мне осталась хоть капля сочувствия, я бы посоветовал ей бежать. Быстро. И желательно на другой континент. Но, увы, сочувствие во мне давно не живёт.

Эвелин. Её наряд — мечта стриптизёрши. Кусок страз, который лишь условно прикрывает тело. Даже не платье. То, что она называет «вечерним образом», я бы назвал «открытой провокацией». Каблуки — обязательно. Она никогда не признает, но комплексует из-за роста. Эвелин на каблуках — это способ сделать вид, будто она не маленькая девочка, которая хочет доказать, что умеет ударить сильнее, чем кажется.

Я встал с дивана и пошёл прямо к входу. Её глаза встретились с моими. Зрачки расширяются. Мгновение — и я вижу в них всё: шок, злость, желание. Но она быстро надевает маску безразличия. Это игра. Наша постоянная игра.

— Ты идёшь со мной, — я схватил её за руку, выводя в сад.

— Чёртов абориген! Перестань таскать меня каждый раз! — огрызается она, вырываясь.