— Ты переходишь все границы! Что ты вообще себе позволяешь?! - я кипела. И не только от злости. От страха. От боли. От его близости.

— Ты игнорируешь мои звонки и сообщения. Мое чертово существование. Ты думаешь, я просто так это оставлю?

Он пошел на меня, шаг за шагом, как хищник. Я отступила назад, пока не уперлась спиной в холодную бетонную стену.

Не показывай страх.
Не показывай слабость.

Я не отвела взгляд, смотрела в его глаза, не моргая.

Но тогда — этот запах. Его духи. Чертовы духи. Дорого, горько, так... знакомо. Ненависть, пахнущая соблазном.

— Я так сильно задела твое эго? - прошипела я. — Потому что у меня не было времени на таких паразитов, как ты?

Он приблизился вплотную. Наши дыхания смешались — тяжелые, горячие, тревожные.
А потом — резкое движение. Его рука сжала мою челюсть. Болезненно. Требовательно. Контрольно.

— Тебе нравится провоцировать меня? - прошипел он. Сжатие усилилось, и я скривилась — подбородок болел.

Он держал телефон. Мою фотографию. Знакомый по серфингу — загорелый, улыбающийся, с рукой на моей талии.

— Кто это, блядь, такой, Эвелин?

Ах вот ты о чем. Да, я выставила это фото. Да, я знала, что он его увидит. Но какое, черт возьми, он имеет право судить меня? Он — тот, кто позволяет себе трогать всех, кого захочет. Спать с кем угодно, лишь бы забыть ту, кого я каждый раз вижу в его глазах.

— Сколько? - его голос резко опустился на тон ниже. Низко. Темно. Резко.

— Что «сколько»?

— Сколько раз вы трахались?

Я рассмеялась. Резко, больно. Моя личная месть.

— Пошел ты! - выстрелила я ему в лицо.

— Я задал тебе, блядь, вопрос, Эвелин! - его глаза потемнели настолько, что в них можно было утонуть.

Я должна была остановиться. Но не могла. Это был наш привычный танец — болезненный, удушающий, опасный.

— Достаточно, - прошипела я. — Такое количество тебя устраивает?

— Достаточно?.. - он повторил медленно, будто смаковал каждый звук.

Этот тон. Его контролируемое спокойствие. Я знала, что в этот момент нужно бежать. И знала, что не сбегу.

В следующее мгновение он перевернул меня к стене. Движение — жесткое, точное. Я вскрикнула, но лишь на секунду — его рука уже закрывала мне рот. Я почувствовала его дыхание у себя возле уха.

— Ты хочешь достаточно? - прошептал он. — Я дам тебе это чертово количество.

И он начал считать.

— Один, - его рука резко срывается вниз. Горячая, точная пощечина по ягодице.

Я вздрагиваю, тело напрягается, но убежать — некуда. Его ладонь все еще прикрывает мой рот, сжимая челюсть. Мой крик сжимается в груди и вырывается лишь приглушенным, подавленно-раздраженным звуком.

Это больно. Действительно больно. Чертов псих.

— Два, - холодный шепот возле моего уха. Еще один удар.

И вдруг что-то меняется. Боль вплетается в стыд. В отчаяние. В какое-то странное, запретное ощущение — которое я не хочу именовать. Я сжимаю зубы, стараясь не сдаться. Звуки глухие — мое тело все еще прижато к холодной стене. Он держит меня крепко. И каждый удар — это не просто ярость. Это право. Его способ забрать обратно контроль. Надо мной. Над собой.

— Пять, - он наклоняется ближе, и его дыхание обжигает мне шею.

Я бы давно сбилась со счета, если бы он не считал вслух.
Мои ягодицы пульсируют, ноги подкашиваются, а голова медленно теряет связь с реальностью.

— Где это было? - его голос тихий, но в нем яд, — Тоже у стены? Или, может, он романтик, и вы трахались в постели в миссионерской позе?

Я молчу. Гордости хватает только на это — молчание. Но глаза уже пылают сыростью. Не от боли. От измены — той, которую я носила в себе. Потому что я никогда не была честной с ним.