«Ты уже не убегаешь.»

— Ты… больной, — голос дрожит. — Урод.

Он улыбается. Медленно. По-звериному. И эта улыбка — обещание. Ему плевать на мои слова. Потому что он знает: я остаюсь.

— Открой рот, — говорит он тихо, но тоном, в котором нет и намёка на просьбу.

Я сжимаю губы, пытаясь удержать контроль. Но он наклоняется ближе, его рука сжимает мой подбородок, заставляя задрать голову. Больно. Но я не отвожу взгляд.

— Я сказал: открой рот, — повторяет он, и в его голосе уже приговор.

И когда я, наконец, подчиняюсь — почти вызывающе — он берёт в руку свой уже твёрдый член. Ашер возбуждён до предела, его напряжение ощущается в воздухе, как ток. Он касается им моих губ, будто метит территорию. Я снова хочу убежать. Но не делаю этого. Чёрт возьми, почему я не делаю этого?

Солоноватый вкус обжигает язык. Я вздрагиваю, хочется вырваться, но его пальцы крепко удерживают мою челюсть, не давая отстраниться.

— Соси, — шепчет он мне в ухо. Его голос низкий, хриплый, в нём сдержанная ярость. — Если будешь упрямой — использую тебя иначе. Не провоцируй меня.

Его слова проходят сквозь меня, как лезвие. Кожа покрывается мурашками. Я хочу сопротивляться. Хочу. Но тело — предатель. Оно уже дрожит, пульсирует под его контролем.

Я никогда раньше не делала этого. Его член кажется слишком грубым, слишком реальным. Слишком… моим. Сердце грохочет, грудь вздымается от прерывистого дыхания. Пальцы дрожат, когда я касаюсь его, охватываю губами головку. Неуверенно. Осторожно. Порой зубы едва касаются кожи — я не справляюсь.

Он замирает, его тело напрягается, как струна. Взгляд пронзает меня насквозь.

— Интересно… — медленно произносит он, с темным наслаждением в голосе. — Маленькая принцесса никогда не становилась на колени? Никогда не позволяла себя использовать?

Я молчу. Но в его глазах — уже есть ответ. Он улыбается — медленно, хищно, как кот, поймавший птичку.

— Слишком изысканная, чтобы глотать сперму? — бросает он, сжимая мои волосы. — Что ж, посмотрим, как быстро ты поменяешь свои стандарты.

И внезапно ритм меняется. Он больше не ждет. Его бедра начинают двигаться — сначала медленно, глубоко, властно. Он буквально трахает мой рот, задавая темп, который с каждой секундой становится всё жестче.

Я пытаюсь следить за дыханием, но он держит меня крепко. Его пальцы впиваются в мои волосы, не оставляя места для движения. Слёзы выступают на глазах от глубины проникновения, от ощущения полного контроля.

И несмотря на шок, несмотря на стыд — где-то глубоко внутри что-то пульсирует. Горячее, грязное, нестерпимо желанное.

…он не останавливается. Его ритм становится быстрее, увереннее, словно границы больше не существуют. Ощущение тотального контроля — в каждом движении, в каждом сжатии моих прядей. Он держит меня крепко, направляя, подчиняя — я не более чем инструмент в его руках. И в то же время — единственное, чего он касается с такой жадной страстью.

Я пытаюсь дышать через нос, глаза жжёт от слёз, горло пульсирует с каждым его толчком. Больно, слишком. Но в этой чрезмерности — что-то опасно прекрасное. Всё тело дрожит. Между ног — жар, которому нет покоя.

— Прекрасно, — шепчет он, будто только для меня. — Эвелин… даже на коленях ты выглядишь, как чёртова богиня.

Его голос — как ток по коже. Я должна презирать эти слова. Они унизительные. Грубые. Но что-то внутри меня дрожит от них. От того, как он это говорит. От того, что я до сих пор на коленях — покорная, пульсирующая от возбуждения.

Его бедра всё жестче ударяются о мои губы. Он не просит — он берёт. Ощущение того, как он разрывает меня изнутри, вызывает цепную реакцию в моем теле. Челюсть болит. Сердце стучит рвано. Я не знаю, сколько ещё выдержу.