Не то чтобы я хотела увидеть его голым. Хорошо, возможно, хотела. Но больше — я хотела увидеть татуировки. Те, которые он всегда прячет. Я даже примерно не представляю, что там изображено, но знаю точно одно: другие девушки видели.

Они знают то, чего не знаю я.

И это… больно.

— Иди спать в другую спальню. Или спустись вниз, куда угодно! — мой голос рассыпается лезвиями, но, как всегда, не ранит его. Нет. Он лишь провоцирует.

— Ещё будут приказы, принцесса? — Ашер останавливается, оборачиваясь ко мне через плечо. Его голос — тот самый хриплый, спокойный тон, который всегда сводит меня с ума.

— Придурок, — вздыхаю. — Хорошо. Тогда внизу буду спать я.

— Конечно. Можешь быть третьей между Лео и Ариэль. Они будут в восторге. — В его голосе — яд. И ревность. Возможно. Но я не собираюсь это анализировать.

— Я найду, где переночевать, — бросаю, приближаясь к двери. — В крайнем случае подвину Макса. Он уже спал на полу из-за своих любовных похождений, одну ночь переживёт.

Я тянусь к ручке… Но не успеваю. Дверь захлопывается прямо перед моим носом. С глухим, окончательным щелчком.

— Ты что творишь?! — почти кричу, резко дёргая за ручку, которая, конечно же, не поддаётся. Холодный металл сжимается в моей ладони, как доказательство того, что я заперта. В ловушке. Снова.

— Ты, блядь, не ляжешь спать с другим мужчиной в одной комнате, Эвелин, — его голос резкий, хриплый. Он прорезает воздух, как нож по тонкому стеклу.

— Ты совсем псих?! Какое тебе, чёрт возьми, дело?! Послушай…

— Нет, — перебивает он, голосом, в котором больше нет контроля. — Это ты меня послушай, Эвелин. Ты спишь здесь. Ты не устраиваешь очередную истерику. И ты не доводишь меня до грани. Я ясно выразился?

— Пошёл ты! — кричу, отступая на шаг. — Я не собираюсь делить с тобой кровать!

— А раньше ты это делала просто отлично, — его глаза темнеют, как небо перед бурей. — Так что не устраивай здесь цирк.

— Я была пьяна, придурок! — слова вылетают, как выстрел.

Но слишком поздно. Я вижу, как это слово — пьяна — зажигает в нём что-то. Что-то, что не должно было вспыхнуть. Он делает шаг. Я — инстинктивно назад. Но дальше отступать некуда. За спиной — стена.

Ашер — слишком близко. Слишком — для моей нервной системы. Слишком — для моего самоконтроля.

Его рука резко хватается за мои волосы. Не больно, но достаточно, чтобы запрокинуть голову назад.
И вдруг я чувствую — его дыхание. Его нос касается моей шеи, скользит по коже… Дыхание тяжёлое. Его губы — в миллиметрах. Моё сердце стучит в груди, кровь шумит в ушах. Я едва дышу. Ненавижу себя за это — но тело меня не слушается.

— Я дал тебе возможность свыкнуться с мыслью, что ты принадлежишь мне. Целый год, Эвелин. Год молчаливого терпения. Но ты почему-то решила, что тебе дали контроль в руки? — его голос глухой, напряжённый, и в каждом слове — гнев, который больше не прячется.

— Я тебе не принадлежу! — кричу, пытаясь вырваться из его взгляда, который жжёт кожу, словно огонь.

— Ты всегда принадлежала мне, — его голос становится ниже, хищным, ядовитым. — Даже тогда, когда вела себя, как маленькая шлюшка. Ты принадлежала мне, Эвелин.

Моя рука взлетает вверх — инстинкт. Удар. Вспышка ярости. Но, конечно же... Ашер. И его проклятые рефлексы. Он ловит меня ещё до того, как я успеваю его коснуться. Его пальцы сжимают моё запястье — сильно, без пощады. А другая рука медленно скользит с моей шеи вниз. Каждый его жест — как удар о стену. Холодную, безжалостную стену, в которую я сама врезаюсь.

— Я бы не советовал, — шепчет он, наклоняясь ближе. Его дыхание обжигает моё ухо. — Тебе лучше хорошо подумать, прежде чем что-то сказать или сделать, если ты не готова к последствиям, принцесса.