«Не жена» – подумал я, заливая в себя следующую рюмку. – «Но, наверное, будет»

– Когда на твоей-то свадьбе гулять будем?

Представил на мгновение Таню в свадебном платье. Россыпь страз в белых волосах и счастливая улыбка, от которой лично у Севера отказывает дар речи. Нежная, мягкая, воздушная, отзывчивая, родная, понимающая. О такой мечтают многие мужики, а я только чаще вопросом задаюсь: «Что с тобой не так, Стагаров?». И сам себе же боюсь на него ответить, потому что знаю, что он изменит всё. Заставит переступить через собственную голову.

А ведь это просто белое платье на ней и штамп в моём паспорте. Это ничего не изменит. Не шестнадцатый же век, мать твою!

– Ещё не решил, – отвечаю хмуро, опрокидывая новую рюмку.

На самом деле и разговора-то никогда не заводили. Даже, когда речь касалась её подруг или одноклассниц, она с тихой грустью говорила об их детях, которых мы оба желали, но никогда не упоминала про их мужей и замужество. На моей памяти Таня никогда даже не намекала, что хочет свадебное платье или колечко обручальное.

– Дождёшься, Сор. Уведут бабу, как есть уведут, – как-то сокрушенно произнёс Север.

Даже не стал скрывать скептическую усмешку. Во-первых, Таня никогда и не на кого меня не променяет, я в этом более, чем уверен. А во-вторых, я бы и сам хотел, чтобы так случилось. Рад был бы, если бы она встретила того, кому свою любовь будет отдавать взаимно, а не встречать мою кислую мину на пороге уютной квартиры, которую так долго обустраивала для нас.

– Пусть попробуют.

Север смотрит неодобрительно, когда замечает куда направлен мой взгляд. Лиза Виноградова уже не так спокойно сидит на коленях Ярыча. Шипит ему что-то в лицо и предпринимает довольно резкие попытки вырваться. Такое положение вещей ей явно не нравится. Мне тоже. Но кто я такой, чтобы вмешиваться?

А под грудью продолжает вертеться какой-то непонятный колючий комок. Чувствую себя не в своей тарелке от того, что приходится здесь быть. Уйти, что ли? Так ведь и уйти не могу. Не буду пускаться в пространные размышления о причинах, просто продолжу… сдерживаться.

­– У нас командировка через неделю. Арестов приказал собрать команду из лучших. Ты в рядах.

Поворачиваюсь к нему и пристально смотрю в тёмно-карие глаза, смотрящие на меня с безразличием. Но вся проблема в том, что и я, и Север, знаем, что безразличием там и не пахнет.

– Куда на этот раз? – спрашиваю, беря бутылку и наполняя стопку вновь.

­– Соревнования с чеченскими. Отбор для участия в триатлоне.

Вспомнив о ежегодных соревнованиях, поморщился. Никогда это показушное дело не любил. У нас и так режим жуткий, а сейчас вообще убийственный будет. Тренировки, тренировки, тренировки.

– Слышь, калека! Культяпку от меня убери свою, пока я тебе вторую не сломала! – взревела разъярённая фурия.

От этого тона у меня даже волосы на загривке дыбом встали. Снова посмотрел на парочку и замер, сжав до хруста костяшки пальцев. Виноградова оседлала Ярыча и держала его за шею, пока тот нагло держал её за мягкое место пока ещё целой рукой.

Пока. Ещё. Целой.

Я не знаю, какая дурь мне в голову ударила, но буквально через несколько секунд пьяная охламонка визжала на моём плече, пока я нёс её в неизвестном направлении.

Какой бес меня дёрнул?

5. 5

Я вообще не ожидала, что окажусь на чьих-то плечах во второй раз за этот вечер. И что у мужиков за мания такая? Чуть, что сразу на плечо бабу. Я натура тонкая, я могу и яйца по самые локти откусить, когда отпустят, и пусть потом доказывают пискливым голосом, что не евнухи.