Таксист обратно довёз быстро и уже через минуту я поднимался на второй этаж, где царило веселье. Гогот мужиков был слышен даже за густыми низкими басами. Похоже, Ярыч и Каст опять что-то чудили, без них вообще никогда не обходится. Глянул на Старого и махнул тому рукой. Сегодня он точно будет единственным трезвым бойцом.

Прошел к своему месту и замер, глядя, как та самая Лиза Виноградова, сидит на коленях Ярыча и звонко смеётся, наслаждаясь тем, что тот возмущённо смотрит на Каста.

Сердце ухнуло куда-то в пятки.

Какого хрена?!

Когда они с Ярычем успели познакомиться? Только что? Тогда почему она ведёт себя так, будто давно его знает? Неужели снова пьяна?

Присмотрелся к девушке в руках Ярыча. Глаза блестят, на щеках легкий румянец и поведение немного неадекватное. Всё это говорило о действительно пьяном состоянии. И когда только успела? Меня же не было минут сорок, ну максимум час, но я точно видел, что выходила из тачки трезвая. Сколько нужно выпить, чтобы так окосеть? И где муж? Снова развлекается с другой бабой? Кто её опять домой повезёт?

Твою мать, ну какого хрена, я об этом думаю? Будто мало мне своих проблем. Пусть сама со своими хахалями разбирается.

Вздохнул, садясь за стол.

– Чё не так, Сора? – хлопнув по плечу, кричит Север и протягивает рюмку белой. – Со своей поссорились?

Мельком взглянул на хохочущую Виноградову, стиснул зубы и честно ответил:

– Нет, не поругались.

Рука сама за рюмкой потянулась. Отчего-то желание напиться усилилось троекратно, несмотря на то что изначально его и вовсе не было. Сначала ради Тани, а теперь ради чего? Знаю. Заглушить то, что шипастой тварью рвётся из груди, раздирая душу в мясо.

Опрокинул ядерную обжигающую жидкость, которая мгновенно опалила грудь, и занюхал каким-то сухариком из салата, лежащего в ближайшей тарелке. Снова поднял взгляд на парочку. Сидят, смеются. Самое обидное, что, по-моему, ей вообще не важно у кого на коленях сидеть. Неужели такая…

Вспомнил хмурое сосредоточенное выражение на лице во время ночной операции. Разве может такая баба быть такой ветреной? Руку, вон Ярычу сломала, явно не по незнанию, а потому что умело владеет своим телом.

С последним утверждением перед глазами, словно вспышкой всплыло воспоминание о том, как это самое тело оседлало мои колени и тесно прижалось, позволяя ощутить его плавность и упругость.

Твою ж мать, Виноградова!

Потянулся за бутылкой и с отвращением подумал, что выпить придётся много. Возбуждение словно в узел завязалось под грудью и тяжело опустилось вниз, делая свободные штаны тесными в районе паха.

Что ж меня так пробирает-то от тебя, женщина? Глаза б не видели!

Но вместо того, чтобы не видеть, они вновь и вновь возвращались к парочке, внимательно цепляясь за каждую деталь. За то, как Ярыч крепко держит тонкую талию, обычно скрывающуюся под свободной футболкой. За тем, как парень напряжен, несмотря на своё далеко от адекватного состояние. Будто готов к тому, что девушка в любой момент с локтя даст под рёбра.

Усмехнулся, опрокидывая очередную стопку.

– Дай сюда, – вырвал Север бутылку из руки. – Нажрёшься ещё, чего доброго.

Вскинул бровь и демонстративно потянулся за другой бутылкой. На столах их было в изобилии. Демон на такое денег никогда не пожалеет, поскольку братаны в такую ночь должны пить до упаду.

– Мне Таня наказала трезвым домой не возвращаться, – усмехнулся я.

Север поставил бутылку на стол, наблюдая, как я разливаю по рюмкам горючую жидкость из другой тары.

– Вот всегда тебе завидовал. Золото же, а не жена.