Это мерзкое приспособление было сродни вчерашнему, которым Ласий мучил Андаира, только теперь, затягивая винты, палач  дробил кости ноги. Кожа и мышцы превратились в кровавое месиво, а Бессон все не терял сознания. В этот раз выносливость сыграла с ним злую шутку, заставляя гореть в невыносимой агонии бесконечно долго. Кто-то слабее уже давно отключился бы и получил временную передышку.

Для Андаира эти мгновения тоже превратились в вечность. Он мысленно умолял друга потерять, наконец, сознание, забывал дышать и заставлял себя держать глаза открытыми. Хотелось малодушно зажмуриться и хотя бы так отдалиться от душного тягучего ужаса, который наполнил здешние помещения.

Когда Бессон отключился, Ласий довольно хмыкнул, стянул перчатки и бросил на стол. Подошел к прутьям решетки и уставился на Андаира, погрыз ноготь на мизинце левой руки и сказал:

– Думаю, разбудить его. Как ты на это смотришь?

Больше всего на свете Андаир хотел убить этого злобного садиста. Ни о чем другом в эту секунду вальдар думать не мог.

Раздался стук.

– Да, – лениво отозвался палач.

Дверь приоткрылась и в камеру заглянула молодая женщина. Втягивая голову в плечи, опасливо скользнула взглядом по камере, будто не хотела видеть, что там происходит, и позвала:

– Лась, пойдем кушать, обед стынет.

– Скоро буду, – отозвался ее благоверный, и девушка тут же скрылась.

– Лась? Серьезно, Лась? – спросил Андаир. Нервное напряжение последних недель вылилось в смех. Вальдар расхохотался и не мог остановиться.

Ласий, недовольно раздувая ноздри, ушел обедать, оставив Бессона на столе. Его принесли чуть позже другие тюремщики. Потом пришел лекарь, долго возился и цокал языком, а перед уходом заявил Андаиру:

– Повезет, если не умрет от гангрены, но ходить уж точно не будет.

9. Глава 9

Это была тяжелая ночь. Бессон боролся за жизнь, а Андаир не мог даже подать ему воды. Его оставили прикованным к стене, наверняка по приказу Ласия, а может и без такового, с некоторых пор Андаира боялись все тюремщики. Вальдар мог бы посоветовать им поменьше издеваться над людьми, и тогда жизнь станет менее опасной, но кто бы внял его доводам разума? Иногда только и остается, что молча наблюдать за творящимся кругом невообразимым бредом. Что? Зачем? Почему? Почему не жить мирно и спокойно? Почему вместо того, чтобы творить и создавать люди всегда все уничтожают? Одним словом, у Андаира было слишком много времени, чтобы философствовать, спать он не мог. Думать, конечно, полезно, но это палка о двух концах. От этого, безусловно, умнеешь, но с другого конца может так прилететь, что мама дорогая. Много мудрости – много печали, как известно. Хотя печалей тут хватало и без этого.

Черная туча накрыла жизнь Андаира, пробралась внутрь и захватила все его существо. В груди поселилась боль, вечно пульсирующая, пронзительная. Гнетущее это состояние не отпускало ни на миг. Ничто не облегчало муки, только сон давал возможность ненадолго забыться. Одно желание – отомстить, заставляло вальдара дышать, держаться и не покончить с кошмаром, в который превратилась жизнь. Хотелось все изменить… Уничтожить всех виновных в смерти семьи и друзей, каждого морального урода приложившего к этому свою грязную руку. Самым мучительным была невозможность действовать.

Андаир мог только выжидать. Боль, живущая внутри, вовсе не помогала, напротив, уговаривала сдаться, погрязнуть в бездне отчаяния, ничего не делать. Приходилось бороться еще и с самим собой, чтобы не погрузиться в состояние глухого отупения и не опустить рук. Андаир боролся, каждую минуту, но иногда боль побеждала, и тогда он мог часами не шевелиться, уставившись в пустоту. В голове неспешно скользили мысли, одна хуже другой, в жизни не было смысла, и даже месть, казалось, не имела значения. Но где-то в глубине души билась тонким ручейком энергия бойца. Она требовала ждать, терпеть и действовать, когда придет время. Не смотря ни на что продолжать сражаться, неважно какой в этом смысл и есть ли он вообще.  Андаир хотел прожить свою жизнь красиво, сдохнуть от отчаяния в темнице не входило в его планы. Плевать на тщетность попыток кардинально изменить мир, у него были силы изменить мир частично. Стереть с лица земли хотя бы часть подлецов, поселившихся на ней.