Не успевает Стеша заскучать, как Маша снова появляется на крыльце, уже с братиком на руках, маленьким, лет двух или трёх. Она усаживает его на травку под окном.

– Ты посиди туточки, поиграй с лошадкой и курочкой, а я на минутку к ребятам на улицу сбегаю. За это тебе пряничек дам.

Стеша усмехается:

– Тоже мне, нянька! А если бы послушала родителей, тогда и сказки бы не было. Верно? Смотрим дальше, сейчас самое интересное начнётся.

Маша приносит из дома кое-какие игрушки, раскладывает перед братиком и, убедившись, что он послушно не сходит с места, проскальзывает за калитку. Мальчик сидит смирно, берёт то деревянную лошадку, то курочку, подносит к глазам, воркует.

Вдруг сверху слышится громкое гоготанье. Стеша вскидывает камеру. По небу летят гуси, белоснежные, крупные, как кондоры. Кружат над домом, будто чувствуют, что здесь мальчишка без присмотра. Вот замечают его, подхватывают за рубашку – тот и пикнуть не успевает. Молчит, наверное, от страха голос пропал, болтает в воздухе ручками и ножками.

Гуси-лебеди гогочут и взмывают в небо, тяжело шумя крыльями, даже ветер поднимается.

– Это было круто! – подскакивает Стеша. – У меня мурашки по коже! Ждём, что дальше будет…

Дальше случается всё так, как и написано в книге сказок. Прибегает запыхавшаяся Маша, мечется: где братец? Зовёт, кричит и плачет: «Братик, миленький, отзовись! Худо мне будет от отца с матерью, коли я тебя не уберегу!»

Стеше хочется заснять нерадивую няньку поближе. Чего только не сделаешь в погоне за хорошим кадром! Забыв осторожность, она шагает за калитку, перебегает к берёзе, но укрыться за стволом не успевает.

Несколько секунд Маша молча смотрит широко раскрытыми глазами, а потом вопит:

– Караул! Кикимора болотная!

Дело принимает плохой оборот, и Стеша пугается не на шутку.

– Тише, не кричи так. Я не кикимора, я девочка.

– Девочка? – не верит нянька.

– Какого цвета у кикимор волосы?

– Зе… зелёные. А что же у тебя… – Маша дотрагивается до головы, – не коса, а диво дивное.

Выкручивайся, Стеша, как умеешь.

– Чернила на голову пролила.

– Вон как! Стало быть, ты грамотная, ежели у тебя столько чернил есть, – с уважением заключает Маша. – А щёлоком мыть пробовала?

– Мыла, не помогает.

– Вот беда-то!

– Нашла беду… Фиолетовый цвет в тренде, – бурчит Стеша и закрывает откидной экранчик камеры.

Не о том говорит незадачливая нянька. У неё брат пропал, а она – волосы. И, боясь, что Маша заинтересуется одеждой, меняет тему:

– Вот у тебя беда так беда: гуси-лебеди брата унесли.

Слова попадают в цель. Маша бледнеет и заливается слезами.

– Гуси! Ой, чуяло моё сердечко! Ой, бедный братик! Говорила мне матушка, а я её не послушала-ась… Куда же они его унесли? Ты не видала, учёная девица?

– Туда, – указывает рукой Стеша.

Маша вытирает глаза уголком косынки, выходит за калитку и без страха шагает в сторону леса.

– Подожди, и я с тобой!

– Благодарствую, учёная девица! Вдвоём сподручнее, – кланяется в ноги Маша, русая коса задевает землю.

Больше часа они идут по лесной тропе.

– Какая ты добрая, Степанидушка, – благодарно смотрит Маша, – учёная, а мне, простой крестьянке, помогаешь… Так ты говоришь, в городе у вас все девки и бабы в портках ходят? Я бы от стыдобушки померла! И все в такие зеркальца глядятся? – кивает она на камеру.

– Не то чтобы все…

– Чудные! Ежели на себя всегда любоваться, то ни света белого, ни добрых людей не увидишь.

Стешу такое замечание коробит.

– Всё мы видим, что надо, и даже больше, – недовольно роняет она. – Что там впереди, смотри!

– Где? – вертит головой Маша.