– Они лежали рядом? – подозрительно спросил приободрившийся пес. – Я думал, Безвременье потому и Безвременье, что там нет времени. Но...

А я, тяжело вздохнув, призналась:

– Я его туда таким и засунула. Когда объявили внезапную проверку комнат в общежитии. Там где-то еще должен быть куриный скелетик и мышиный. У меня был план сотворить новую химеру, но проверка сбила все планы.

– А после проверки? – удивился пес и потребовал немедленно налить ему вина в бокал.

– А после я забыла.

Сотворив бокал, я взялась было за пробку, но Гамильтон, понурив голову, робко заметил, что он как бы не придирается, но почему у бокала ножка такая некрасивая?

В общем, удовлетворил его только пятый бокал.

– А трубочку? – обиженно спросил мой компаньон, а я, сдержанно улыбнувшись, сотворила ему требуемое и вежливо уведомила привереду:

– Если что-то не нравится, можешь свернуть себе ухо в трубочку и пить через него.

– Легко обидеть больного пса, – посетовал он и присосался к вину.

Я же думала о том, что стоило бы и правда открыть переход на рынок. И погуляем, и комнату проветрим, и провиантом запасемся. Сухомяткой питаться неохота, но если грамотно подойти к вопросу, то в парке можно сварить походную кашу. Я видела, как обрезают кусты, значит, будет что зачаровать на долгое горение.

Но моим осторожным планам не дано было свершиться. В дверь без стука вломилась сестра Мирта и, зло сверкая глазами, сообщила:

– Я знаю, что это ваших рук дело! Немедленно идите и признайтесь!

– В чем? – удивилась я.

– В том, что это вы украли флаг и искалечили портрет.

– Не мы, – уверенно произнесла я.

Сестра Мирта обвела нас взглядом и запнулась на Гамильтоне.

– Он что, еще и пьет?!

– А что я, не человек, что ли? – возмутился мой компаньон. – К тому же это не абы что, а белое руарданское. Того самого урожая, если вы способны понять, о чем я.

Сестра Мирта смутилась, а Гамильтон торжествующе усмехнулся. На его выразительной морде эта ухмылка смотрелась особенно обидно.

– Из-за вас все переезжают в закрытое крыло основного замка, – прошипела Божья сестра самым не божественным образом. – А оно, между прочим, закрыто с того самого момента, как умерла супруга экс-Правителя!

– С того самого момента, как экс-Правитель стал экс-Правителем, – занудным тоном поправила ее Тина, – потому что экс-Правитель дошел до того, что в покоях супруги поселил веселую девицу из столичного кабака. И дозволил ей носить платья почившей леди.

Божья Сестра дернула плечом:

– Это было в один временной промежуток. Плюс-минус пара-тройка месяцев.

– Вы не способны сопереживать, верно? – с горечью спросила я. – Вы не способны даже представить, каково это – видеть вещи родного отца на чужом мерзком мужике!

Сестра Мирта недоуменно моргнула:

– А при чем здесь чужой мужчина? Впрочем, неважно. Важно то, что одни вы в этом виноваты. И вам и ответ держать! Остальные считают, что во дворец проникли порождения иного мира. Мертвого мира!

– Сестра Мирта, – я устало на нее посмотрела, – пожалуйста, идите туда, откуда пришли. Вас, кажется, подсматривать поставили, а вы общаться лезете. Не надо так.

Она гневно фыркнула, пожелала мне проиграть самым позорным способом и вышла, преизрядно хлопнув дверью.

– Деревенщина, – фыркнул Гамильтон и особенно мерзко хлюпнул вином. – Долейте несчастному псу.

Долив ему вина, я задумалась над тем, чтобы и правда сходить к драконьей жрице. Она не выдала нас с Гамильтоном, и, быть может, стоит ей намекнуть на то, что порождений мертвого мира здесь не было?

Просто, помимо обыкновенной честности и порядочности, если сюда притащат настоящих спецов и потом выяснится, что вместо тварей мертвых миров были вполне себе живые щенки… Не хочется мне встретиться с огорчением настоящих боевых магов!