– Кто она?

– По нашим понятиям – жена Догана Рагарры.

Марлен задохнулась от её слов. Ведь вроде бы знала, и все же…

– Но она мне такие вещи говорила…

– Какие? – взгляд Джин стал цепким.

– Она о тебе знает, – ответила Марлен.

– Ну, это ни для кого не секрет.

Джин подсела к Марлен ближе.

– Послушай меня внимательно, лисичка. Ты под его присмотром. В твоих покоях установлены жуки, и они намного более восприимчивы, чем камеры у меня в покоях. Не на слова реагируют, а все разговоры записывают. Ты должна быть очень осторожной.

– Я не знала, - только и успела удивиться Марлен.

– Последние два дня со всех экранов города до людей доносится весьма интересная информация. Что-то про испытание, которое ты блистательно прошла. Доган заметает следы, убеждая жителей города, что его приказ отправить тебя в Сферу – не экспромт, а спланированная акция.

– Но мы-то знаем, что это не так! – выкрикнула Марлен, подаваясь всем телом к Джин. – Он убить меня хочет! Я видела, Джин, в его глазах!

– Вполне возможно.

– Что мне делать, Джин?

– Лисичка, да если бы я знала. Происходит что-то, что я не могу объяснить. Он как будто…

Женщину прострелила догадка, которая – впервые за много-много лет! – заставила её по-настоящему испугаться.

•••

Её загнали в ловушку. Гонщицы шептались у неё за спиной, а служащие ОГЕЙ-Центра, куда она пришла просить допуск для встречи с отцом, безапелляционно запретили выходить в город.

– Почему?

– Личный приказ Догана Рагарры.

И казалось, говорившего ящерра и самого удивила им же произнесённая фраза. Ящерр пригляделся к Марлен повнимательнее, пытаясь понять, чем ЭТА заслужила его внимание.

Марлен вернулась в Штольню ни с чем. От неё шарахались, как от прокажённой, и девушке казалось,что все люди вокруг знают что-то, чего не знает она. К ней относились подчёркнуто вежливо, как к хрустальной вазе, за разбитие которой грозит смертная казнь. И даже ящерры остерегались…

Весёлая жизнерадостная лисичка медленно впадала в отчаяние. Её забрали из Сферы, поселили в великолепных комнатах, но ощущение, что она в клетке, под присмотром сотен камер, только усиливалось. Это было как постоянное нахождение на Млечной Арене, когда адреналин и страх сплетаются воедино.

Вечером Марлен попросила, чтобы ей принесли чашку чая, что было исполнено в считанные секунды, и села у широкого окна.

Девушка опустила голову меж колен и запела старую как мир песенку. О море, о далёких путешествиях и о свободных, как ветер, земных людях, живущий в подземных станциях.

А где-то на другом конце города мужчина устало опустил голову на стол. В тот момент он совершенно не походил на безжалостного судью, каким его привыкли считать, скорее на мальчишку, на которого слишком рано взвалили непомерные обязательства.

Перед ним была разложена проекция, на которой виднелась сидящая у окна девушка. Немного отрывисто, фальшивя каждую вторую ноту, она пела: о море, о далёких путешествиях и о свободных, как ветер, земных людях, живущий в подземных станциях.

•••

На следующий день она заявилась на тренировку. Марлен готовилась к встрече с Реем,как к соревнованию. Она боялась. Её тренер славился взрывным характером.

Тренировку назначили на шестом треке второй малой арены. Соседнюю дорожку «прокачивала» Медуза. Марлен сразу узнала характерную для этой гонщицы технику вождения.

– Пришла таки? Думал, возгордилась и тебе хватит наглости опоздать.

Рей стоял около машины и протирал её обычным носовым платком. Обратился он к Марлен, даже не оборачиваясь, видимо, шестым ящерриным чутьём знал, что это она.