– Да нихрена подобного! Борь, серьёзно, прекращай испытывать на мне свои штучки. Ты вечно втираешь мне какую-то дичь, а потом я сталкерю дочку своей бабы, чувствуя себя самым настоящим преступником…

– Преступником или соучастником чужого преступления? – уточняет Борис.

– А есть разница? – удивлённо вскидывая брови, спрашиваю у него.

– Конечно. Быть преступником – это сознательный выбор. Быть невольным соучастником чужого преступления – травмирующий опыт, принуждение, абьюз, в какой-то степени.

Хорошенько обдумав вопрос Бори, я вздыхаю:

– Чёрт, ну, конечно, быть невольным соучастником мне бы не хотелось! Но я бы и не думал об этом, если бы ты не посеял семя сомнения в мой разум.

– Нельзя породить сомнения в том, кто стопроцентно уверен в своём выборе. – протягивает Борис. – Просто признай: ты не уверен.

– Три наших одноклассника умерли за прошедший год. Сорокалетние мужики, Борь. Нельзя откладывать на завтра такие важные вещи как создание семьи, рождение наследников, хотя бы одного, ведь завтра может просто не наступить.

– Да, я тебя понимаю. Но для этого вовсе не обязательно жениться на первой встречной.

– Мы с Илоной знакомы пять лет. Вряд ли её можно назвать первой встречной. – парирую я.

– Вот именно! Знакомы! – закатывает глаза приятель. – Ты даже не знал, сколько лет её дочери. Так ты просто подумай, скольких ещё фактов о ней ты не знаешь? Мой тебе совет, дружище: не торопись назначать дату свадьбы, узнай Илону получше. Теперь, когда вы живёте под одной крышей, твоему вниманию станут доступны те немаловажные детали, которые очень важны для семейной жизни. Присмотрись, и, я уверен, ты поймёшь, тот ли она человек, с кем тебе стоит провести остаток жизни.

– Ты душнила, – вздыхаю я.

– Вовсе нет. Ты битый час рассказывал мне о сексуальной дочке своей женщины, искал причины, почему так отвратительно думать о ней, как о красивой и интересной девушке, женщине, объекте вожделения, если угодно, и убеждал себя, что не можешь испытывать к ней интереса. – смеётся Борис. – Но правда заключается в том, что ты уже его испытываешь. Физический, мужской, животный, простое любопытство – не суть. Это будет мучить тебя, разъедать кукушку, просто поверь на слово, я точно знаю, о чём говорю. Когда человек уверен в своём выборе, когда любит кого-то, ему не требуются никакие доводы, почему он не может вожделеть другую женщину.

– Брось, – усмехаюсь я. – Все мужики смотрят на других женщин.

– Смотреть, даже оценивать на предмет трахнул бы или нет, это одно. Мимолётная мысль, которая не вызывает немедленного желания оправдаться и выдать список из ста причин, почему нет, Марк. – Борис качает головой. – Думаю, тебе нужно разобраться в себе, понять, чего ты хочешь на самом деле, а что продиктовано навязанными обществом принципами. Ты не любишь Илону. Если бы любил, у тебя даже на секунду не возникло бы мысли о том, чтобы рассматривать её дочь как другую женщину.

– И что прикажешь делать? – испытывая прилив раздражения, спрашиваю у него.

– Честно? – усмехается он, и я киваю. – Я бы посоветовал тебе дистанцироваться, слетать куда-нибудь, закрутить курортный роман. Словом, познакомиться с другой женщиной.

– У меня нет на это времени! – отмахиваюсь я.

– Поэтому я дам тебе ещё один дружеский совет: пообщайся с девчонкой, и всё очарование рассеется. Сейчас ты ослеплён внешней оболочкой, яркой, красивой обёрткой конфеты, которую тебе очень хочется попробовать на вкус. Но никто не даёт гарантий, что она тебе понравится, когда ты её надкусишь.