Боже, чем я думала, когда ляпнула свое идиотское «слухи мне не нужны»?

Длинно выдыхаю и открываю пыльник. Достаю сумку, сжимаю пальцами, смотрю…

Сначала просто чувствую неладное, потом уже понимаю, в чем дело.

Это не оригинал, а реплика. Раскрываю сумку и начинаю изучать. По ходу дела понимаю, что реплика просто ужасная. Откровенное говно, которое я должно прорекламировать.

В принципе, абсолютно штатная ситуация. Ни разу не трагедия, всё исправимо. Но это обычно, а сейчас я завожусь на ровном месте.

Нахожу точку, в которую можно направить всю свою злость, и без раздумий делаю это.

Телефон, как всегда, при мне. Набираю Иру. Слушаю гудки.

– Алло, Никуш… — У моей лучшей в мире правой руки хорошее настроение. Я слышу это по голосу. И как конченая садистка радуюсь, что сейчас его испорчу.

– Это ты договаривалась с Лисовской? – Задаю вопрос, даже не поприветствовав. Читаю фамилию байера на вложенном в посылку листе и кривлюсь.

Я по жизни ненавижу жульничество. А ещё я ненавижу попадать в неловкие ситуации. Предавать доверие. Но далеко не так сильно, как злюсь сейчас.

– Я… – Ира отвечает осторожно, не подозревая, что играет на руку моей вдруг проснувшейся кровожадности.

– А ты видела вообще, что они на рекламу дают?

Мой голос звучит отвратительно, саму подташнивает, но остановиться не могу. Меня измотала наша с мужем неопределенность, Ира тут ни при чем, но сил притормозить мне не хватает.

Она наверняка удивлена, потому что раньше я с ней так никогда не говорила. Пауза скорее всего отсюда. Но меня она только сильнее бесит.

– Ответ будет?

Уточняю, зло отбрасывая сумку.

Включаю видео, разворачиваю камеру, показываю «шедевр» изнутри ассистентке. С бесконечным числом неровных швов и торчащих нитей.

– Вот это дерьмо я должна показать двум миллионам человек. – Приподнимаю и трясу. На самом деле, качество действительно ужасное. Внешне сумка выглядит неплохо, но при рассмотрении можно найти кучу огрехов. И возмущаться я имею полное право. Только делать это нужно не Ире, а тому, кто имеет наглость предлагать мне так обманывать людей. – Какого черта мы согласились на эту коллаборацию?

Разворачиваю камеру и направляю на себя.

Смотрю на черный экран. Слушаю тишину.

Ире нужно прийти в себя, я понимаю. Но не хочу давать такую возможность.

– Включи видео.

Требую, а потом снова получаю удовольствие садиста, когда менеджер беспрекословно исполняет.

По Ире видно, что растеряна и расстроена. Бледнее обычного. От улыбки на лице ни следа.

Я делаю ей плохо, но кажется, будто делаю этим хорошо себе. Я тварь. Ужас.

– Я получу объяснения?

– Я, наверное… Наверное… Извини, Ник… Я сейчас напишу им, отменю…

– Деньги они уже перечислили, правильно? – Я перебиваю, не дослушав. Ира глотает язык и судорожно кивает. Отводит взгляд от экрана.

Я её прекрасно в этом понимаю, сама сейчас себе в глаза смотреть не рискнула бы. Вообще есть такие, кто рискнул бы? Раньше спесь с меня сбивать умел только Паша. Сейчас ему это то ли не интересно, то ли уже не под силу.

– Да. Деньги зашли…

– Класс, Ира. Просто класс. Мы взяли деньги у шарашкиной конторы за рекламу уродских подделок. Что дальше? Курсы персонального роста какой-то непроглядной тупицы будем рекламировать? Я плачу тебе неплохие деньги, я миллион раз говорила, что если у тебя слишком большая нагрузка, то давай посадим на сотрудничество другого человека. Ты сказала, что всё успеваешь. А теперь объясни, пожалуйста, «всё успеваешь» выглядит как вот это дерьмо?

Встряхиваю злосчастную сумку, а Ира белеет сильнее. Мы обе понимаем, что её грех не так велик. И обе же, что отвечать мне сейчас бессмысленно.