— Привет, Ника Билецкая. Значит, и ты не спишь…

Он произносит мое имя с легкой издевкой. Это раздражает, но я почему-то не сбрасываю звонок. Чего-то жду.

— Ты нормальный? — Вопрос кажется на первый взгляд логичным, хотя это, наверное, я ненормальная, что реально жду ответа.

Тимофей хмыкает где-то там, потом вздыхает. Боже, что за бред?

— У меня теперь традиция, Билецкая. — Он не отвечает на мой вопрос и снова позволяет себе это бесячее «Билецкая», но я будто бы даже не злюсь. Чувствую напряжение. Продолжаю чего-то ждать. — Смотрю перед сном твои истории. Сегодня тоже…

— Вот поэтому моего номера нет в открытом доступе. Я очень рада, что истории тебе нравятся, но точно нужно мне отчитываться?

Тимофей опять усмехается.

— Глаза у тебя сегодня какие-то не такие, Ника.

А когда произносит, меня как будто с ног сшибает. Сначала вместе со страхом по телу прокатывается слабость, дальше уже злость.

— Понятия не имею, что ты там себе придумал. Но я не давала добро звонить мне ночами. Я не предлагала тебе дружить. Я не просила тебя лезть в мою жизнь сверх того, что я показываю в блоге. Ты можешь сколько угодно договариваться о сотрудничестве с моим мужем, но ко мне, пожалуйста, не лезь.

Закончив тираду, скидываю звонок. Сердце колотится. Заснуть теперь будет ещё сложнее. Кроме Паши и его фанатки буду думать ещё и об этом наблюдательном придурке.

Я сама не знаю, почему так боюсь, что окружающие могут увидеть что-то помимо того, что я хочу им показать. Это же неизбежно. Понимаю, но всё равно боюсь.

Как любая дурочка прокручиваю в голове куда более удачный варианты ответа, а когда телефон снова жужжит (теперь коротко), вздрагиваю всем телом.

Не спрашивайте, как монолог-переписка с Татаровым стала одной из тех, на которые я реагирую. Сама не знаю. Но захожу в приложение и открываю диалог.

"Если никто, кроме меня, этого не замечает, претензии надо предъявлять не ко мне, Ника Билецкая"

Перечитываю несколько раз и люто его ненавижу. Какого черта он ко мне пристал вообще? Какого черта позволяет себе? Он зачем-то хочет спровоцировать меня на разговор. И я почти готова. Пальцы горят. Ужасно хочу его отбрить, но выдержки, слава богу, хватает.

Я его блокирую.

8. 7

Глава 7

За оставшиеся до приезда Паши дни я ни разу не пожалела о том, что отправила Татарова в бан. Скажу больше: вслед за ним полетела еще пара переживающих за меня хейтеров. Моя готовность пускать людей в приватную жизнь чуть глубже, чем принято, не отменяет наличия у меня личных границ. Их переступать нельзя.

Мне бы хотелось, чтобы точно так же свои личные границы оберегал мой муж. От кого, думаю, можно не уточнять.

Паша должен ступить в наш с ним дом с минуты на минуту, я одновременно жду его и боюсь приезда. Не осмелилась поговорить с ним по телефону. Не осмелилась ещё раз смотаться. Но человек – не страус. В этой позиции очень затекает спина, выдернуть голову всё равно придется. Если я не сделаю этого сегодня – просто сожру еще немного своих же нервных клеток.

Когда ворота начинают разъезжаться, я стою у большого окна в нашей гостиной. Это ожидаемо, я этого вроде как и караулю, а всё равно сердце взводится. Волнуюсь.

Паша по привычке паркуется под навесом рядом с моим автомобилем. Он не знает, что я уже три дня на нем никуда не выезжала – пользуюсь такси, чтобы не влететь ни в кого на нервах.

Ещё он не знает, что из меня ушел весь творческий запал. Я пилю контент. Сотрудничаю. Киваю на летучках с командой. Только весь мой креатив ушел в землю через громоотвод. Я способна разве что действовать по заученным алгоритмам на автомате.