Прокашливаюсь и ерзаю на стуле. Это, наверное, запоздалый выброс адреналина. Мысли странные.

— В лучшую сторону так точно, иначе не понимаю, почему женщине приятней было бы стоять на дороге и ждать полицию, а не сидеть со мной в кафе.

Разговоры с Татаровым — это бесконечные провокации. Я искренне не знаю, что ответить. Наверное, жалею о том, что согласилась на предложенный мне обмен: чашка кофе вместо разбирательств.

Тимофей даже не посмотрел, насколько сильные повреждения я нанесла его машине. Отмахнулся. Назвал аварию неплохим поводом для встречи. Он — манипулятор, но поймать его за руку и что-то предъявить физически невозможно. Я уверена, что абсолютно ему не интересна, как человек, но сейчас его глаза прожигают во мне дыры, он ждет, что пойду на контакт.

И у нас же вроде бы нет причин для конфликта, а мне сделать это сложно.

— Только глаза красные. Это ты плакала?

Его вопрос шарахает по голове. Я отшатываюсь, отворачиваюсь к окну и грязно ругаюсь про себя, осознавая, что щеки краснеют.

Нет, всё же нужно было остаться на дороге.

Сейчас наши машины припаркованы рядом перед витриной. У меня по-прежнему впереди много встреч и сьемка. Но Татаров – это точно главное спонтанное испытание дня.

— Неужели у Билецких какие-то проблемы?

После достаточно долгой паузы новый вопрос Тимофея взрывает изнутри. Я крутила в голове варианты ответов на прошлый, но он снова сбил с ног проницательностью.

Ненавижу. Просто ненавижу.

— Аллергия, Тим. Город цветет, ты замечал вообще? — Поворачиваю голову и произношу с иронией. Про себя добавляю, что замечает он скорее всего только себя. Окружающих — когда ему это нужно. Сейчас зачем-то нужно залезть ко мне под кожу. Я не пущу.

Смотрю снова прямо, очень хочу победить его в борьбе взглядов и силы воли. Мне кажется, я выросла. Теперь смогу. Но этот говнюк склоняет голову, делает свой взгляд снисходительным и улыбается.

Разрешает мне ввести себя в заблуждение. Придурок.

— Ты цветешь. Вот это замечал.

Нам приносят заказанный чай. Это дает несколько секунд на передышку. Я снова задаю себе вопрос, зачем согласилась на дурацкий разговор ни о чем. Потом вспоминаю… Они уже встретились с Пашей.

— Моя сестра подписана на твой блог… Считай, фанатка. Постоянно слышу, что там у Билецкой.

Узнавать такое всегда очень приятно. На душе теплеет. Если бы это была сестра любого другого человека, я с радостью расспросила бы, поблагодарила, сделала какую-то приятность, но сейчас реагирую прохладно, чувствую себя сукой.

Пожимаю плечами.

— Значит, знаешь, что у Билецкой все хорошо.

Для публики так точно.

Тимофей несколько секунд смотрит мне в глаза, а потом вздыхает с улыбкой. Беззвучно кричит, что не верит. А я убеждаю себя, что мне всё равно.

— А у Пашки как?

Я могла бы быть благодарной Татарову, что он первым выводит наш бессмысленный разговор в нужную мне сторону, но я в принципе не способна испытывать к нему положительные чувства. Вроде бы.

— Вы же встречались недавно…

— Да, но со стороны всегда виднее…

Я ни черта не согласна. Со стороны видно то, что пытаешь увидеть, но в глубокие философские разговоры мы тоже с Тимом не занырнем. Тем более, это ещё один намек.

— У Паши тоже всё хорошо. Рабочие сложности. Уверена, ты уже в курсе.

А я хочу быть в курсе, но боюсь заговорить с собственным мужем, потому что мы опять поругаемся.

— В общих чертах.

Тимофей покачивает ладонью над столешницей и опускает назад. Я снова залипаю взглядом на красивых руках. Оторвавшись, возвращаюсь к такому же красивому лицу. Интересно, я могу использовать Татарова в нормализации наших с Пашей отношений? Если да — то как? Или скорее он использует меня?