Татьяна Алексеевна сказала, что аллергии у него ни на что нет, ест он все подряд, но дала пару любимых рецептов. Любимые рецепты я решила все-таки пока оставить на потом и взялась за пасту с морепродуктами в сливочном соусе, которую и хотела сегодня приготовить для себя.

Я слегка покачивала головой в такт музыке, наслаждалась легким ветерком, что заглядывал на кухню из приоткрытых окон, и мне казалось, что жизнь налаживается.

Старое радио я перевезла из дома, но так и не смогла найти ему место в своей новой комнате. И, в конце концов, поставила на кухню. Поначалу хозяйничать тут было неловко, но Бакурина дома почти не было и никто осуждающим взглядом меня не сверлил. Да и вообще, мой аппетит его не то что не смущал — видимо с него началось что-то близкое к нейтралитету, зародившееся ко мне в его сердце. Так что я включила какую-то волну, где играл джаз, и принялась тереть сыр на мелкой терке.

Я включила только подсветку на вытяжке, так что все остальное пространство утопало в оранжевом закатном полумраке. Минуты шли за минутой, а я неторопливо нарезала лосось под звуки саксофона, привыкая к новым приборам, новой посуде, новой духовке и новым…

— Кошмар! — я разложила перед собой полотенца и прихватки.

Все они были с какими-то милыми мишками, зайками и прочей живностью. Уж не знаю почему, но я такое терпеть не могла — максимум, какой-нибудь геометрический узор. А в идеале, вообще без принта. Я прикусила губу, сверля взглядом эту очаровательную безвкусицу. Вряд ли же это он сам выбирал? Я мотнула головой, не желая думать об этом глубже. Разве это мое дело?

Раньше я думала, что мне придется потерпеть три года чужой вкус, но после разговора с Майей в душе загорелась надежда. Бакурин же все равно редко бывает на кухне? Если я предложу ему убрать милашное оформление в дальний шкаф до лучших времен и заменить его новым, он же вовсе не обязательно будет против? Про комнату он выразился предельно ясно — я могу делать в ней, что хочу. Хоть содрать все обои, хоть сшить себе тогу из занавесок — так, кажется?..

— Куплю новые, — кивнула я самой себе и улыбнулась при мысли, что находиться на кухне будет еще приятнее.

Может правда слегка перестроить и свою комнату? Три года терпеть чужой вкус… От меня, кажется, никто не ждет таких жертв, так зачем себя мучить?

— А давай ты не будешь ничего менять в моем доме, договорились? — глухо проговорил Бакурин, заставляя меня дернуться и резко развернуться. — Этот «кошмар» — мой. С чего ты взяла, что можешь менять мой дом по своему вкусу? — он покачал головой. — Ты не настоящая жена, не хозяйка в доме — ты здесь просто временно гостишь.

Он появился как будто из ниоткуда, и теперь стоял в двери, грузно привалившись к косяку, и сверлил меня таким холодом во взгляде, что я всерьез испугалась. В руке он держал букетик из трех красных роз.

Он проследил за моим взглядом и улыбнулся, наткнувшись на цветы. Помахал ими, насмешливо вскидывая брови.

— Мать сказала, что ты наконец собираешься продемонстрировать мне свои качества хорошей хозяюшки, и наказала не являться на порог без веника. Итак, какой стряпней ты собралась меня потчевать? Пахнет изумительно, — издевательски улыбнулся он. — Передай матери, что я сражен и путь от желудка до сердца пройден!

— Я не…

В горле резко пересохло, и я все никак не могла найтись с ответом. Что вообще происходит? Я наткнулась на шально блестящий взгляд и нахмурилась.

— Что «не»? Ты ведь и на меня готовишь? — он качнулся, будто пытаясь заглянуть мне за плечо, где я готовила, конечно, не только на себя. — Получается, ты как хорошая жена ждала меня с горячим ужином? Я не просил. Я совершенно точно тебя не просил, — кивнул он самому себе. — Так ты хотела меня порадовать? Как мило… Мамин рецепт, а? Она уже отчиталась, что я люблю больше всего?