К счастью или к сожалению — звонила мама. Предлагала заехать вечерком на ужин. В ее голосе мне чудилось напряжение… какая-то наигранная легкость, в которой сквозило напряжение.

— Все, — я мотнула головой, — Больше не могу!

Я захлопнула ноут и вгрызлась в шоколадку, которую прихватила вместе с кофе на перекус. Обмен веществ у меня работал со скоростью света и в сумке обычно всегда было с собой хоть что-нибудь на случай, если проголодаюсь. Так что, расправившись с шоколадкой, я еще заказала сэндвич и попросила Катю пробить мне пару снэков, которые припрятала в сумку на будущее. Голодная я была злая, как свора собак, и все домашние знали: чтобы я была доброй и умиротворенной — меня надо покормить. Куда все это уходило, не могла понять даже я, так как с детства была тощей как жердь. Но хоть один плюс у моей черной дыры в желудке был.

Любая проблема моментально скукоживалась в размерах, стоило мне поесть. Вот и сейчас я слегка расслабилась, и сытый разум подсказал, что нужно уже что-то решать и плевать уже на установленные Бакуриным сроки. Если родители не вывалят на меня какую-нибудь страшную правду сегодня за ужином, я сама до нее допытаюсь.

После сэндвича я преисполнилась настолько, что даже смогла еще пару часов поработать, почти не отвлекаясь на нервно скачущие мысли. И, решив, что свидание уже вполне могло закончиться, заказала такси.

Родной дом встретил меня все тем же знакомым спокойствием и теплом, к которому я и привыкла и к которому всегда возвращалась, когда надо было набраться сил. На лицо сама собой вылезла улыбка, стоило наткнуться взглядом на брошенную у клумб лейку и кота Марселя, греющего пузо под солнечными лучами. Одной лапой он лениво шлепал по листикам хризантемы, а другую трогательно сложил на груди.

Близнецов дома не было, и над домам висела непривычная тишина. Впрочем, она вовсе не была тяжелой. Даже дому иногда нужно было выдохнуть и постоять в тишине, отдыхая от шебутных мальчишек. В груди потеплело, и я почувствовала, как напряжение совсем отступает. Что бы там ни было, у меня замечательная семья, вместе с которой мы во всем разберемся. Мне даже стало стыдно за себя, что я так накрутилась. Есть ли у меня, в самом деле, причины не доверять близким? Есть ли причины доверять малознакомому мужчине? Разум подсказывал, что всякое может быть, но сердце, отогретое домашним теплом, убеждало, что все у нас будет хорошо.

Я представила, что когда-нибудь и у меня будет такой дом. Полный любви, спокойствия и радости. Место, где всегда можно успокоиться душой и почувствовать себя важным и нужным…

— Какая мечтательная улыбка! — довольно заметила неожиданно появившаяся мама, обнимая меня и целуя в висок, — Что-то хорошее произошло?

Она лукаво прищурилась, и к щекам прилила кровь, когда я поняла, к чему это она. Она решила, что я вся такая разомлевшая после свидания? С Бакуриным?! Я кашлянула, едва успевая скрыть смешок. Какая нелепость!

— Просто соскучилась по вам…

Женщина рассмеялась и мягко подтолкнула меня в сторону дверей.

— Ну так заезжала бы почаще! А то тебя из твоей норки городской не вытащишь.

Первым делом меня, конечно, накормили. В целом, родители всегда так делали, зная лучше других о нуждах моего бездонного желудка. Но сегодня в воздухе витало легкое предвкушение непростой беседы. Отец отдал мне последний кусок запеченной курицы, мама подкладывала салата — казалось, меня пытаются задобрить.

«Не показалось», — мелькнуло в голове при воспоминании о преувеличенно радостном мамином голосе в динамике телефона.