— Но я тоже уже взрослый человек, — перебила я, — и вполне могу помочь. Раз уж Егор мне, — ложь слетела с губ на удивление легко, — все равно нравится.

Мама кивнула, улыбнувшись. Ее глаза потеплели, и я с неудовольствием подметила, как все-таки сильно ее беспокоило мое одиночество. И как она рада, что оно прервалось.

— Именно поэтому я предложила Васе хотя бы обдумать этот вариант. Ты уже все-таки не ребенок… — кивнула она. — Конечно, в случае, если бы тебе понравился Егор! У нас, малыш, не то что бы трагедия, ты не думай! — улыбнулась она, уже веселее поливая хризантемы, — Все решаемо. С голоду умереть нам не грозит. Но дом бы пришлось продать точно, — я вздрогнула, представив, что в нашем доме будем жить не мы, а какие-то чужие люди.

Нет уж! Пару лет я бы потерпела за один только дом! Мама продолжала рассказывать, пусть без подробностей, но по сути.

— Бакурины предложили нам хороший вариант, который позволил бы выкарабкаться без больших потерь. Но всем нужны гарантии. А свести вас, — она лукаво улыбнулась из-за плеча, — мы давно хотели, ты же знаешь! Но так или иначе, речь идет о контракте, скорее всего на три-четыре годы. Неволить вас дольше, если не сложится, конечно, никто не будет. Мы потянем время с подписанием документов… — мама пожевала губу, нахмурившись, — а ты за это время получше присмотрись к нему. Нам с папой он понравился, но это тебе с ним жить. Так что присмотрись! Пока мы не подпишем документы, ты в любой момент можешь сказать нет. Но вот потом…

Я кивнула.

— Потом ты тоже можешь сказать нет, — твердо продолжила она, — но лучше так не делать. Не портить себе репутацию и в своих и в чужих глазах таким детским поступком. Лучше хорошенько подумай заранее. Время еще есть.

Что ж, в общем-то я получила что хотела. Почти.

Дверь в кабинет отца была приоткрыта, а значит я вполне могла его отвлечь. Когда ему нужно было поработать или отдохнуть в тишине и одиночестве, он закрывал дверь. И мы все знали, что сейчас его стоит оставить в покое. У каждого члена семьи были свои молчаливые сигналы, и мы все их знали. Я постучала костяшками по косяку, привлекая внимание, и отец поднял на меня взгляд, кивком приглашая зайти.

— Что такое, кроха, уже собираешься?

Я кивнула.

— Хотела сказать, что, в целом, вовсе не против… Ну, брака, — я махнула рукой куда-то в сторону, — не думала, конечно, об этом в перспективе ближайшего года, но сама мысль меня вовсе не отталкивает.

Отец испытующе посмотрел на меня, и я с трудом выдержала взгляд.

— Вот как? — он снял очки для чтения и откинулся на спинку кресла.

Мужчина вроде бы улыбался, но продолжал препарировать меня взглядом. Я поняла, что надо срочно развеять его непонятно откуда взвившуюся подозрительность.

— Ну, знаешь, часики затикали…

— Мать тебе в голову затикала, — кивнул он сам себе.

Я неожиданно разозлилась. Ну ведь им же это нужно, они сами подняли тему! Чего я теперь оправдываться должна?!

— А сама я такое решение принять не могу? — я забегала глазами, пытаясь на ходу выдумать что-то убедительное, — Просто он… он… вызывает такие эмоции! — наконец нашлась я, — Я никогда раньше так ярко не чувствовала…

..желания кого-нибудь придушить.

— Если все так сложилось, может это судьба?

Отец захлопал ошарашено глазами и вдруг расхохотался.

— А я знал! Знал, что он и тебя из скуки вытрясет! — он отсмеялся и наконец расслабился, оглядывая меня уже совсем довольно. —Так значит ты не будешь против, если мы бы чуть сдвинем этапы, чтобы совместить ваш букетно-цветочный период и медовый месяц?