«Я никчёмная, меня не за что любить, я никому не нужна» — эти убеждения ещё долго преследовали меня до окончания школы и на первых курсах университета. Не помогли ни переезд в другой город, ни смена школы, ни новые знакомства. Избавилась я от разрушающих мыслей и установок только ближе к концу третьего курса. Выцарапалась сама. Всё-таки мозгов и силы воли мне не занимать. Завела друзей, отношения, потихоньку научилась заново доверять людям. Изжила комплексы и отрастила уверенность в себе. И зажила счастливо.

Так мне казалось до этого момента, пока на крыльце университета, куда я поступила в магистратуру, не столкнулась с Ярославом, тем ещё козлом и придурком.

И вот я снова неуверенная заучка, обиженная и оскорблённая, а не уверенная в себе, умная, молодая девушка.

Обида и боль всколыхнулись в душе, горечь разочарования и желчная злость на то, что в прошлом я не смогла себя отстоять, не доказала свою правоту, позволила всё решать посторонним, разлилась на языке. И фраза, злая и колкая, была готова сорваться с моих губ. Но меня опередили.

— Маша! — Тимур, единственный парень, с кем меня связывала недолгая дружба в одиннадцатом классе, присел рядом, отодвинув Ярослава, и принялся помогать мне с рассыпанными вещами. — Какими судьбами? У нас будешь учиться? Как ты вообще? Всё рисуешь? — он собрал в коробку те мелки, что уцелели под ногами толкнувшего меня борова, и протянул руку, помогая встать.

Парень улыбался мне по-доброму и казался искренне рад встрече. Я о Тимуре сохранила тёплые воспоминания, но радости от встречи не испытывала. Всё-таки он был свидетелем того позора, что случился со мной в школе. Вспоминать об этом не хотелось. Но и грубить Тимуру не было желания. Поэтому я стряхнула оцепенение, навалившееся на меня от встречи с Ярославом, и попыталась улыбнуться. Смотреть я старалась только на Тимура, чтобы не словить ещё какой-нибудь невербальный посыл от Яра. Хотя взгляд то и дело съезжал на стоящего чуть сбоку парня.

От основной компании меня закрывала широкая спина Тимура, за что я была ему благодарна. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя, натянуть маску уверенности и непробиваемости.

— Какая ты стала! Офигеть! Ты и была красотка, но теперь просто бомба! — Тимур засмеялся очень заразительно, я не сдержалась и улыбнулась в ответ. — Ты на пары бежала? Опоздала?

— Нет, я на кафедру. В магистратуру поступила и буду подрабатывать.

— А мы тоже тут в магистратуре, — он чуть обернулся к Яру и очень выразительно прищурил глаза, — грызём, так сказать, гранит науки.

— Так мы едем? — из-за спин, за которыми я ничего не видела, послышались недовольные голоса девушек. Они, видимо, уже заждались или просто не хотели делить внимание парней со мной.

Парни не шелохнулись, но не шелохнулись по-разному: Тимур, всё ещё улыбаясь, удерживал меня за руку, во второй руке крепко держал мой рюкзак, а вот Ярослав стоял, засунув руки в карманы, пристально глядя на наши с Тимом руки. Он не улыбался и вообще выглядел злым и немного растерянным.

Или я опять всё это себе придумала от волнения?

— Вам пора. Да и я побегу. Я очень рада тебя видеть, Тимур! Ещё увидимся в универе, — я постаралась высвободить ладонь, но парень держал меня крепко.

— Не-не-не. Так быстро не сбежишь! — с наглостью, которой я не помнила по школе, заявил Тимур и, перекинув мой баул с вещами на локоть, достал телефон. — Номер диктуй, — даже не попросил, а приказал.

Я поколебалась, но номер дала и его записала. У меня в этом городе не осталось ни друзей, ни родни. А к Тимуру, если совсем будет худо, можно будет обратиться. Мы с ним ладили когда-то.