Но решение принято, приоритеты расставлены. Невелика потеря, если так разобраться. Что, девушек мало в моём окружении?

Хотя мои мысли всё больше становились похожими на самоуговор, я достал из кармана телефон и сделал пару кадров. Не самых откровенных, но при должной подаче пойдут за выигрыш. Маша дёрнулась, но я зашептал ей на ухо всякую нежную чушь про то, какая она красива, нежная, тёплая. Этого хватило, чтобы она расслабилась в моих руках, слабо улыбнулась.

Щёлкнув ещё пару кадров, я поцеловал её в висок и вышел из ванны. Дожидаться, пока она переоденется, не стал. Ушёл по-английски, защелкнув дверной замок. Моё исчезновение будет не самым большим Машиным разочарованием. А мне ещё раз посмотреть в её глаза не хватило смелости.

Собственная трусость бесила. Я скатился со ступенек и выскочил из подъезда, сбегая от серо-зеленых глаз и неуместных мыслей и чувств.

Я пришёл сюда за победой, а остальное пусть горит огнём!

***

В понедельник фотографии с Рыжей всё ещё хранились в памяти моего телефона. Парни с приходом Маши в школу активизировались, но все инициативы сбивал на подлёте Самурай. Он кружил коршуном вокруг девушки, не подпуская никого. Я же и вовсе не стремился приблизиться. Мария тоже ничем не выдавала своего ко мне отношения.

— Чё ты такой спокойный, Яр? — закрутился на перемене вокруг меня Димон. — Что-то задумал, чтобы выиграть? Давай колись!

— Аха! Уже бегу и волосы назад!

— Ты явно что-то замутил, иначе не сидел бы так расслабленно. Ведь тебе деньги позарез нужны, я знаю, — он прищурился с намёком. — Батя тебя на голодный паёк высадил. Так ведь?

Вот что я не любил больше всего в Димоне, даже сильнее болта в языке, так это его любовь к сплетням, копание в чужом грязном белье. Смакование подробностей посторонней личной жизни, а в особенности чьих-то неудач и поражений приводили его в экстаз покруче «конфеток».

Отвечать на расспросы не стал, да и парень не ждал от меня искренности. Не в тех мы отношениях. Он подошёл ко мне просто потыкать палкой в надежде разворошить улей. Не вышло.

А у меня не вышло отправить фото в закрытый чат тотализатора. Два дня выходных я убил на поиски других источников доходов. Ничего путного не нашлось, но и фотки так и не были отправлены.

В обед в столовой случилась ситуация, которая была мне на руку, с одной стороны, и открыла глаза на многое, с другой.

Марат в очередной раз разбежался с Каринкой. Точнее, она его бросила в который раз. Бросила громко, оповещая общественность о своём свободном статусе. Алиска со Златой решили проехаться по этой теме, громогласно устроив спор, надолго ли на этот раз размолвка у парочки. Карина уже вовсю мутила с Игорем, Марат слушал девчонок, недобро глазел на изменницу и злился. Злился так, что только пар из ушей не шёл. Его верные прихлебатели сочли разумным пересесть подальше. Так что обедал Марат в гордом одиночестве под косыми взглядами и градом насмешек.

Долго его терпение не могло выдержать. Он с грохотом отодвинул стул и направился к кассе, заказал кофе и напряжённо замер в ожидании. Получив кружку, Марат развернулся, и, как назло, у него на пути встал наш увалень Костян, который выронил тетради и спешно пытался их затолкать в папку.

— Чё ты тут расселся, придурок! — заорал Марат, психуя. Пнул ногой Костяна и вылил на него содержимое кружки.

Костя завопил, уставившись на коричневые подтёки на рукаве рубашки. К тому же напиток был горячий. Марат хмыкнул, приготовившись ещё на ком-то спустить пар, если найдутся заступники для ботаника. Я подорвался спасать своего протеже, но не успел. Вскочив на стул позади Марата, Рыжая вылила ему за шиворот полный стакан апельсинового сока.