Лика

Мои пальцы дрожали, как листья на ветру, когда я подняла их, а сердце билось, будто сумасшедшее. Я обняла себя за плечи и уткнулась взглядом в высокий дуб на заднем дворе нашего особняка. В детстве мы с братом любили подолгу сидеть под его листьями, читать книжки и говорить о чепухе. Мы выросли, и отец пообещал спилить это дерево.

В мою комнату без стука ворвалась мама, как всегда безупречная в своем твидовом костюме и собранным на затылке пучком светлых волос. Она выглядела как ангел, если не считать ее скверного характера.

– Боже мой, Лика, почему ты еще не готова? – всполошилась она и подошла к моей кровати, на которой лежало бледно-розовое платье из воздушной ткани. Это платье должно было стать моим похоронным.– Разве ты не слышала, как Наварские вошли в наш дом?

Конечно, я слышала. Прямо сейчас я смотрела на их мерседес под окнами нашего дома. Мой желудок завязался в тугой узел, когда я вновь подумала о предстоящей встрече.

Мой отец всегда был тираном, он воспитывал нас с братом во всей строгости и жестокости. Мама тоже не была с нами ласковой, как остальные матери, но по крайне мере она не грубила нам каждый раз, когда выпадала удобная возможность. Когда после школы нас с Климом забирали не родители, а наш водитель, я с завистью смотрела на других детей, которым выпала счастливая возможность вырасти в любящей и нормальной семье.

Клим был моим братом-близнецом, и если в детстве между нами была хоть какая-то схожесть в силу детской внешности, то с возрастом я стала чаще замечать, насколько мы были разными. Климу, как мальчику, жестокое воспитание отца было только на пользу: он вырос холодным, сдержанным и расчетливым парнем. И в моменты его безэмоциональности в неравнодушных ситуациях я любила называть его Айсбергом.

Но я была девочкой, и равнодушие отца ударило по мне слишком сильно, чем все это ожидали. Поначалу, в школьный период я придумывала разные махинации, чтобы получить внимание отца. Мне приходилось лезть из кожи вон и делать все, до чего мог додуматься мой детский разум, чтобы получить его признательность. Я была самой лучшей в классе, участвовала в различных олимпиадах и конкурсах, выигрывала турниры по фехтованию, что выглядеть в глазах своего отца самой лучшей дочерью. Я ловила каждый его лишний взгляд или неосторожную улыбку. Я хотела, чтобы меня любили просто за то, что я есть, но когда этого не случилось, и в четырнадцать лет я наткнулась на одну умную книжку по психологии, я поняла, что любовь родителей должна быть безусловной…

Я искала изъяны в себе, но как оказалось, это была не моя вина. Родители, по какой-то непонятной причине, просто не любили меня.

– Живо одевайся, такие люди как они не привыкли ждать, ясно? – мама прошлась по моему лицу жестким взглядом, к которому я уже привыкла, но заметив дрожь в моем теле, она судорожно вздохнула и подошла ко мне. – Лика, замужество – это не конец света. В конце концов, еще никто не умирал от вступления в брак.

Я коротко кивнула и нервно сглотнула. Я не была идиоткой. Я знала, что все ради денег и власти. Оба данных аспекта пришли в упадок с тех пор, как наши плантации стали давать меньше урожая и, следовательно, меньше продукции. Наша винодельня постепенно разорялась и нуждалась в мощном инвестировании, чтобы вновь встать на ноги. Мне оказали огромную честь, позволив выйти замуж за старшего сына клана Наварских – самых богатых людей нашего города. Именно в этом мой отец и каждый родственник мужского пола пытались уверить меня после того, как я узнала об этом решении.