– Да, так он представился… – в недоумении подтвердил старик, – Ларсен Оллье.

Ларс уже десять раз пожалел, что они вообще решили сюда постучаться.

Что теперь не так с его именем, интересно бы знать?

Желание схватить Эйю за руку и сорваться с места становилось всё более навязчивым – не побегут же, в конце концов, за ними. Уж лучше поискать помощи в другом месте… Больно странный дом, и обитатели его тоже странные…

А дальше всё стало ещё страннее. И сбежать не вышло.

Отчаянный крик пронзил вечернюю тишь:

– Ларсен! Ларсен! Пусти, пусти, Бертош! Я должна его видеть… Ларсен!

Оллье растерянно переглянулся с Эйей и уставился на ошарашенного хозяина усадьбы. Вот теперь он вообще уже ничего не понимал.

Через мгновение в проёме ворот появилась женщина в годах… Оттолкнув сына, пытавшегося её удержать, ле-сатия протиснулась вперёд всё с тем же душераздирающим возгласом:

– Ларсен!

Её взгляд, полный отчаянной надежды, внезапно потух. Даже плечи поникли безвольно, будто она была ярмарочной куклой, у которой оборвались верёвочки. Разочарование проступило на бледном лице хозяйки так явственно, что Оллье даже стало неловко – словно в том, что он не тот Ларсен, была и его вина.

Но это длилось лишь одно короткое мгновение, а потом она окинула Ларса взором ещё раз, словно заново увидела, перевела взгляд на хмурое лицо сына, снова на гостя.

– Ларсен Оллье… – прошептала она, но не так, словно обращалась к Ларсу, а так, словно её вдруг потрясли эти два слова.

Шагнув вперёд, она протянула руку и мягко коснулась щеки опешившего Ларсена.

– Ты… Это ты…

– Это я… – растерянно кивнул он.

А сиятельная ле-сатия, внезапно покачнувшись, начала оседать прямо на землю.

Эйя испуганно вскрикнула. Ларсен едва успел подхватить женщину. Её сынок тоже подскочил…

– Мама, мама, матушка…

Но хозяйка лишилась чувств и не отвечала. Тучной она не была, однако и худощавой тоже, скорее полноватой. Да ещё все эти аристократические одежды. Удержать несчастную на руках одному мужчине было бы сложно.

– Помогите мне! Скорее же! – повелительно кивнул молодой владелец усадьбы. – Надо отнести её в дом!

И Ларсену ничего больше не оставалось, как подхватить сиятельную под ноги, в то время как её сынок придерживал голову и плечи.

Рядом причитал старый привратник. Эйя хвостиком следовала за Ларсом.

Хозяйку внесли в просторную гостиную, а затем в спальню. После чего хозяин велел Бертошу позвать какую-то служанку, а сам выпроводил их обратно в гостиную.

– Ларсен, – очень тихо окликнула его Эйя, впервые за это время подав голос. – Кто это? Почему он так на тебя похож?

– Я не знаю, милая, я не знаю… – честно ответил Оллье, покачав головой.

Здесь, в гостиной, был камин – тепло, уютно. И даже свечи горели.

Ларсен сразу ощутил, как наконец-то отогревалось закоченевшее тело. Но ему всё равно дико хотелось сбежать из этого странного дома. Что-то тревожное, пугающее, волнительное, смутное поднималось в душе.

– Ждите здесь! – велел хозяин. – Я справлюсь, как там матушка, и вернусь… А вам… сейчас велю подать что-нибудь…

– Не стоит… – Ларсен бросил короткий взгляд на окна, гадая про себя, успел ли уже кто-то запереть дверь. ­– Мы лучше пойдём!

– Никуда вы не пойдёте, пока мы не выясним, что тут такое происходит! – грозно отрезал ле-сатье. – Я имею право это знать!

– Конечно, сын мой, конечно… – в гостиную, придерживаясь за локоть служанки, с трудом переставляя ноги, вошла та самая женщина.

– Матушка! – сын метнулся к ней, помогая устроиться в широком кресле. – Зачем вы встали! Вам надо лечь!

– Со мной всё хорошо, – отрезала хозяйка дома и подняла взгляд на Ларсена – тёмный-тёмный, словно ночь, взгляд.