Отец садится на место, ёрзает на стуле.

– Как вы познакомились? – интересуется Эвелина, безуспешно пытаясь поддеть грибок на вилку.

Мы с Харитоном переглядываемся: упс, попали. Не продумали. И поэтому выпаливаю первое пришедшее в голову в надежде, что Харитон меня поддержит:

– В интернете.

– Да-да, – кивает Маньков. – Так и было.

И смотрит на меня выразительно: мол, давай, ври дальше, от этого зависит твоя жизнь.

– На сайте знакомств? – хихикает Вика.

– Что ты?! Где сайты знакомств, и где – мой Харитоша! – продолжаю я. – На кулинарном, конечно.

Все давятся и закашливаются, включая Харитона.

– На кулинарном? – на всякий случай уточняет он.

– Ну да, мы там обсуждали всякие рецепты, – и делаю бровками.

– А, точно, – легко ударяет себя по лбу. – Мы обсуждали приготовление кровавой колбасы и языка в гриле. Особенно хороши – длинные языки.

Ах-ах, мы умеем изощрённом стебаться. Молодец, уделал. Посыл уловила, не дура.

– А вы готовите? – подхватывает Эвелина.

– Угу, – хмыкает Харитон, зверски разрезая стейк, – особенно те блюда, которые подают холодными.

– Это салаты, что ли? – ляпает Виктория.

Он ловит её взгляд, хищно ухмыляется и говорит в повисшей вдруг, напряжённой тишине:

– Фарш. Предпочитаю его. Хорошей такой прокрутки.

Отец неприлично икает, кидает вилку, вскакивает:

– Анфиса! За мной! Нужно поговорить!

Оу, по полному имени. Значит, зол. Очень зол.

Встаю нарочито медленно, кладу руку на плечо Харитону:

– Я быстро, любимый, не скучай.

Он перехватывает мою ладошку, подносит к губам, целует, не отрывая от меня взгляда. Слегка потряхивает – мне ведь приходится играть на два фронта: с ним и с ними. И проиграть страшно в любом случае. На кону, в буквальном смысле, моя жизнь.

Отец несётся впереди в свой кабинет, я едва поспеваю за ним на каблуках – мне непривычна такая обувь.

Залетев в кабинет и захлопнув за собой дверь, любимый родитель, даже не предложив мне сесть, бежит к бару, достаёт коньяк, плескает себе в стакан, осушает одним глотком:

– Ты… – наконец, начинает он, полуобернувшись ко мне и тыча в меня дрожащим пальцем, – ты… Ты хоть знаешь, с кем связалась?!

– Да, Харитон меня просветил насчёт своей… сферы деятельности.

– Дура! Его не зря называют Монстром! У него же руки в крови!

А у тебя? Так и подмывает спросить. Неспроста же Харитон затеял эту месть. Он не глуп. Значит, папочка мой заслужил.

– Ты собирался сплавить меня в реабилитационный центр, где люди долго не живут. Хотели, чтобы я вам всё переписала, и вы бы жили дальше припеваючи? Па, не строй из себя невинность, ладно.

Сажусь в кресло сама, без приглашения. Закидываю ногу за ногу. И смотрю на него в упор.

– Что, трахнулась с бандитом и решила, что теперь можешь всё? Родного отца унижать?

– Па, ты знаешь, как плакала мама? Тихонько, в подушку, чтобы никто не видел. Она до последнего не хотела тебя расстраивать. Она любила тебя… А ты? Разве ты не унизил её, когда привёл в дом Эвелину?

– Анфиса! Мы уже много раз это обсуждали! – он грохает кулаком по столу. И буквально пару дней назад я бы вздрогнула и испугалась не на шутку. Но после подвала Монстра, разговоров о том, как меня вывезут в лесопосадку, у меня словно иммунитет. Лимит страха исчерпан. Мой организм отказывается бояться. Поэтому продолжаю смотреть в упор и качать ногой.

– Да, мы обсуждали. Ты нашёл себе оправдание. Но вот беда, – цокаю языком, – я не нашла. И не найду.

– Чего ты хочешь? Озвучь условия! Не хочешь в центр – не поедешь! Только… его, – он тычет пальцем в сторону двери, указывая на того, кто остался внизу, в столовой, – убери из моего дома. Не дури!