И тут – Сотникова, блядская дочь врага, та, которую он хотел уничтожить, превратить её жизнь в ад, – она, эта полудохлая девчонка, отшивает его…

И это, блядь, больно.

Поэтому ощерился хищно, руку её сжал чувствительно и сказал почти зло:

– Привыкай. Ты теперь моя невеста. Иначе – зачем вообще этот спектакль? Щаз выкину тебя из машины на всём ходу, а с твоим батей и мачехой мы и без тебя славно развлечёмся.

Она заморгала глазами, часто-часто, отодвинулась подальше, отвернулась.

А ему паршиво – хоть вой. Всё что может – угрожать и запугивать маленькую беззащитную девочку. Докатился. Пиздец просто.

Сам же, уёбок, попросил о доверии. Как она доверять станет, если он только и может, что давить.

Прости, малыш. Это от бессилия. Потому, что не знаю, что делать и как поступать. Ты же хрустальная. Тебя касаться боязно. Особенно так, как привык.

– Ладно, не дуйся, – попробовал наладить мирные отношения. – Раз я принял твоё предложение, значит, оно понравилось мне. А стало быть – доиграем в любовь. Потешим твоего батеньку.

– Ты прав, – девочка судорожно перевела дыхание. – И прости за моё поведение. Я не должна была говорить то, что сказала…

Блядь! Нет! Так нельзя!

Почему она – ОНА! – извиняется за свои слова? Чуткая, нежная, поняла, что обидела и истолковала его обижульки правильно.

Впервые за много лет, прошедших с той поры, когда он ещё был счастливым и правильным, Харитону стало стыдно. Так, что реально не знал, куда себя деть.

– Ты тоже… это… прости… – пробормотал и отвернулся к окну. А её ладошку нашёл, цапнул, пальцы переплёл. Грёбанная романтика. И он её себе хоть кусочек урвёт.

– Знаешь, – нежным голоском пролепетала она, – давай ещё раз…

– Что? – сделал большие удивлённые глаза.

– Ну… поцелуемся… – проговорила и вспыхнула, как маков цвет.

– А как же большая и светлая? И луна со звёздами?

– О чём ты? – теперь её глаза округлились.

– О девчоночьих мечтах. Вы же мечтаете о поцелуях с принцем под луной.

Анфиса усмехнулась:

– Так то первый поцелуй. Второй можно и без любви…

– А, понятно… – он откинулся на сиденье, посмотрел на девчонку лукаво и сказал: – А может теперь я не хочу… Без любви… Тебе надо – ты и целуй. Давай, прояви инициативу, невеста…

Анфиса – маленькая, но пиздец какая смелая, до глупости, – действительно потянулась к нему, сама в пасть к хищнику…

Он не дождался, перехватил по дороге, аккуратно сжал запястье – блядь, тоненькое какое, только бы не сломать ненароком – талию облапил, на себя дёрнул и поцеловал так, что обоим вскоре перестало хватать воздуха…

В этот раз нежные щёчки его пленницы порозовели, а в глазах заплясали искорки. И он снова увидел того чертёнка, что нет-нет да проглядывал в этом ангелочке…

Машина остановилась так внезапно, что они оба дёрнулись.

Перегородка между водительским креслом и ими опустилась.

– Прибыли, – сообщил Димка Шелюха, оборачиваясь к боссу. Сегодня Дмитрий сам сел за руль. После того разговора между ними возникло что-то типа дружбы. И Харитон не захотел посвящать в свои планы кого-то ещё.

Открыл дверь, выбрался, оценил дом…

Нехило устроился гнида-Сотников. Честный чиновник и бизнесмен? Ага, как же. На кровно заработанные такие дворцы не грохают.

Помог выбраться Анфисе, заметил, как подобралась. Кажется, когда была в его подвале – и то меньше паниковала. Пришлось снова за руку взять.

– Успокойся. – Анфиса лишь кивнула. – Вспомни чёртика.

– Какого чёртика?

– Того, что сидит у тебя внутри и иногда показывает рожки. Поверь, он очень милый. Выпусти его…

– Чертика, значит… – решила там что-то в своей светлой головушке и сама за руку потащила к воротам. – Говорить буду я, а ты молчи…