Стоило пошевелиться, нога заныла, но без пули было гораздо лучше.

— Где твоя Мышка, а, кошка? — прохрипел я и тяжело спустил ноги с кровати.

Прислушавшись, я уловил еле слышное сопение в гостиной. Губы расползлись в усмешке. Нет, после вчерашнего я бы уже не дал Наташе от себя сбежать. И нет, не потому, что она меня испугалась и доложила в ментовку. Тут как раз все объяснимо. Наташа осталась одна, а в одиночку можно натворить всякого, и не всегда с первого раза понятно, что именно из этого — то самое «всякое». Конечно, ей страшно. А я — дебил, сам виноват.

Как же хочется жрать…

Вчера последние силы ушли на всякие психологические манипуляции. Хирурга — убедить вытащить пулю, мужика незнакомого на шустром джипе — подбросить с ветерком, чтобы обогнать свою юркую Мышку. Обогнали прилично. Я даже не дождался ее.

Так, что там по плану?

Сначала силы восстановить. От своего дома до Мышкиных котлет я бы уже не дополз ни вчера, ни сегодня. А она вряд ли пришла бы справиться о моем самочувствии. Поэтому, первым делом я прошел в кухню и полез в холодильник. Божественные котлеты нашлись тут же, и я принялся хозяйничать. Поставил сковородку, кинул на нее котлеты, сжевав по ходу пару штук, чтобы в обморок не шлепнуться тут же, и осмотрелся.

У Мышки было очень уютно в кухне. Вот не до тошноты, а именно так, как я любил. Мило. Чашки в горошек, которым уже черт-те-сколько лет, тарелки с надтреснутой глазурью, цветы в горшках на окне, столешница деревянная… Даже кофеварка какая-то винтажная, но капучино заявлено в меню. Сейчас такие интерьеры делают за большие деньги. Есть в них что-то… особенное. А для меня — и подавно. Наверное, я просто истосковался по этой трогательной домашней атмосфере. Она дарила спокойствие и давала передышку. Сколько я уже на задании?

Семь месяцев.

— Черт, — выругался я шепотом.

А там на задании и близко не было чего-то, похожего на домик Мышки. Ни чашек, ни блюдец, ни котлет…

Наташа завозилась на диване и сначала, было, затихла. Но, вдруг, вскочила и села, оглядываясь. Когда наши взгляды встретились, она болезненно поморщилась и застонала.

— Доброе утро, — нагло улыбнулся я. — Будешь кофе?

— Я думала, ты мне приснился, — прохрипела она и обняла коленки, сонно жмурясь.

— Я очень рад, что это не так, — заметил я. — Чего не скажешь о тебе…

— Ты такой доброжелательный с утра, — проворчала она. — И не скажешь, что вчера тебе пулю вытащили.

Я красноречиво проковылял к холодильнику и потянулся за пачкой с молоком:

— С сахаром?

— И что дальше? — потребовала она, игнорируя мое предложение.

— А что бы ты хотела?

— Чтобы ты исчез.

— И что же я тебе такого сделал, кроме того, что сожрал половину котлет? — улыбнулся я.

Да, я знал, что оскал на моей физиономии действует на женщин гипнотически. Тем и пользовался. Только на Мышку он действовал не так, как мне того бы хотелось.

— Ты… — начала было возмущенно она, но тут же закрыла рот.

— Что? — обернулся я от кофеварки. — Ты сама ко мне влезла…

— Кошка к тебе влезла, — возразила Наташа, — а я своих кошек не бросаю…

— Похвально, — кивнул я, занятый приготовлением кофе, — но ты потом вернулась, и не раз… И повезла вытаскивать пулю.

— Я не могла тебя оставить с пулей! — пискнула она возмущенно.

— И я тебе очень благодарен…

— Ты издеваешься? Еще и… с кошкой моей переспал!

— Она сама ко мне пришла. И, нет, кошки меня не интересуют. А вот котлеты…

— Может, на этом и разойдемся? — вдруг предложила она.

— Ну, нет, Наташ, — усмехнулся я и блаженно вздохнул, когда кофеварка зажужжала, а по кухне поплыл очумелый запах жаренных зерен, — ты меня вчера кинула. Да так, что я вообще не ожидал. Полицию вызвала, показания дала даже…