Он хмыкнул.

– Пока не можешь. Значит, называй так, как знаешь. Чего ты хотела?

– Я… я… хочу попросить за Барсика… то есть, Людвига… то есть…

– Не хочешь, чтобы я убивал его?

Я помотала головой.

– Я буду за ним следить. А Марго мы от него спрячем – пока она не станет человеком.  

– Хм… – отпустив хвост барса, Воскресенский задумался. Или… сделал вид, что задумался. – Я мог бы пойти тебе навстречу, если бы… и ты пошла мне навстречу.

Мои глаза широко распахнулись… и сразу же сузились в подозрении.

– Навстречу? Это как?

Мельком оглянувшись на все еще топчущуюся в середине комнаты Симону, он показал мне следовать за ним – вон из комнаты. И не успели мы выйти, снова захватил меня в капкан своих рук у стены.

– Я должен выяснить, до каких пределов заходит моя власть над тобой, Ксения. Понимаешь?

Забыв, как дышать, чувствуя, что тону в омутах его темных глаз, я кивнула. Чего ж тут не понимать...

– Я хочу разобраться во всем этом, Ксения. Чувствую, что это важно, – не касаясь меня, его рука скользнула вверх – вдоль моей груди, поднялась к лицу. – И для этого мне нужно, чтобы ты… делала все, что я скажу. Расслабилась, перестала бояться и сама подчинилась моим приказам. Позволила экспериментировать над своим даром. Ясно?

Уже медленно и неуверенно, я кивнула.

Все так же не касаясь, большим пальцем он прогулялся вдоль моей нижней губы, вызывая легкое покалывание и странное желание впиться в этот палец зубами.

– А теперь, внимание, – его губы растянулись в знакомой мне уже, дьявольской улыбке. – Минутка шантажа. Пойдешь мне навстречу… сохраню жизнь Барсику. А будешь упрямиться – верну зверя туда, откуда забрал.     

***

– Ну, Барсик… Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь оценить, на что я пошла ради тебя…

Бормоча ругательства, я брела вслед за Воскресенским куда-то вглубь его подземных покоев с полнейшим ощущением, что меня ведут на плаху. Не знаю, как я могла согласиться на такое, но наверняка, Всемирная Организации по защите животных мой героизм бы одобрила.

Хотя нет, знаю. Все дело в моей гребанной интуиции, которая меня до сих пор, если не считать сегодняшнего дня, еще ни разу не подводила. Что-то всегда подсказывало мне, как действовать в данной ситуации – кому довериться, а к кому и за километр не подходить. Куда ступить, чтобы не поскользнуться… когда ждать автобуса, потому что придет, хоть и опаздывает, а когда – бесполезно, и быстрее будет пешком.

Когда-то, когда еще разрешалось курить на улице, мой папа шутил, что я единственная, кто может предсказать, есть ли у него время затянуться в сторонке, рядом с остановкой, сигареткой, или только закурит, и уже выбрасывать – пришел автобус. Конечно же, все это были совпадения, но они срабатывали! И на удивление точно.

Но в этот раз, по-моему, даже мое прославленное «шестое чувство» отличилось. Внушить мне, что непременно надо, ценой собственной чести (а, может и жизни), спасти какую-то глупую животину, которая и животиной-то в полном смысле этого слова и не была, и только недавно пылилась, перевязанная жгутом, в шкафу?! Это просто верх идиотизма!

Я ведь даже не знала, кто он, наш таинственный «Воскресенский»! То есть, понятно было, что он «великий маг» и этот… как его… некромант. Знала, что по-настоящему его зовут Элиад, и что явился он к нам из неведомого «другого мира».

И все. Больше я не знала о нем НИЧЕГО. И сейчас, как послушная овечка, добровольно иду за этим совершенно незнакомым мне человеком, чтобы поучаствовать… в опытах над собой?!

В общем, держись, Барсик-Людвиг. Получишь ты у меня за то, что так невовремя под руку попался… Если сама жива останусь.