Я не стала дослушивать что там за природная суть у моего предполагаемого подчинения, встала и подошла ко второму дивану, где скрутились в комочек трое попавших под раздачу существ. Осторожно погладила спящего барса по голове.

– Вы собираетесь расколдовывать мою подругу? – спросила, не поворачивая головы. Потом так же осторожно попыталась вытащить Марго, которая спала, уткнувшись носом в густую, грязно-белую шерсть барса. Неожиданно тот во сне грозно зашипел и накрыл кошку своей здоровенной лапой.

– Какая романтика, – оценил сцену вернувшийся в комнату Воскресенский. – Мертвый барс и заколдованная принцесса. Прям так и хочется соответствовать настрою…

Его рука легла мне на талию, и я вздрогнула.

– Интересно, вы вообще думаете о чем-нибудь, кроме секса? Не зря Марго подозревала вас…

Я замолчала на полуслове, понимая, что сейчас придется рассказать о причинах нашего «проникновения со взломом». Профессор тоже замолчал, и только спустя несколько долгих мгновений поняла, что он замер в ожидании удара защищающей меня белой молнии.

Прошла секунда, другая, третья… Молнии не было.

– Хм… – Задумчиво произнес профессор. И, осмелев, утвердил и вторую руку на моей талии. И снова нет реакции! Моя кровь побежала быстрее, сердце запрыгало в груди – не то от страха, не то от странного, будоражащего возбуждения – не вполне сексуального… Словно адреналин вдруг впрыснули…

– Как интересно… – пробормотал Илья Андреевич над моим ухом. Медленно прижался всем телом к моей спине, отчетливо обозначив себя вдоль моего мягкого места… И вдруг отпрыгнул, шипя от боли и держа себя обеими руками за пах…

– Вы в порядке? – на этот раз я даже обеспокоилась – белая молния явно ударила его прямо… туда. Мне уже самой было интересно – кто это меня так неистово охраняет?     

Хрипя, он упал на диван и не открывая глаз, показал мне рукой в сторону столика, где оставил свой бокал. Сообразив, что ему хочется залить горе вином, я помогла ему, поднесла бокал и с интересом смотрела, пока он опустошал его – нервными, лихорадочными глотками.

– Какой позор… – прошептал он – все так же с закрытыми глазами. – Какой ужасающий позор для моей касты…

Я хмыкнула, усаживаясь рядом.

– Ну… не такой уж и позор, – попыталась успокоить его. – Если научиться держать себя в руках, то...

Но он не слушал меня. Тяжело поднялся, вышел на середину комнаты и оглядел меня неверящим взглядом.

– Как? – уже страшным, низким шепотом проговорил, медленно разводя руки в стороны и поднимая их все выше и выше. – Как такое возможно… чтобы я, самый могущественный маг во всей Империи… Некромант, поднимавший армию мертвых на восстание против Супостатки… создавший зелье, умертвившее Ледяное Зло… Я, живущий столько лет, что потерял счет своим годам… Бессмертный и неуязвимый! Сделавший таковым самого себя! Никому и никогда ни в чем не подчинившийся и перепробовавший тысячи женщин…

Разведя руки широко в сторону, он будто бы стал выше, мощнее… кожа его потемнела, скулы заострились… Высокая тень его росла, ширилась, пока не заполнила собой всю комнату, погружая все во тьму. Вздрогнув, погасла люстра и электричество в стоящем на тумбу подсвечнике, задрожали бокалы в шкафчике на стене.

А потом… одновременно из разных углов комнаты в воздух стали подниматься вещи, как при невесомости! Книги, вазы, огромный глобус на письменном столе…

Воскресенский поднял на меня глаза – сплошь белые, лишившиеся зрачков.

– Я – великий маг, Ксения. Один из лучших, живущих на этом свете. И я не могу сделать с тобой то, что хочу? Кто ты?! Отвечай!! – при его рыке поднятые в воздух вещи дернулись и закружились вокруг него – все быстрее и быстрее, словно подхваченные торнадо.