Красивая побрякушка, Шахерезада. Представляю, как она будет трястись между твоих сисек, когда я буду тебя трахать.

Это безумие, но голос демона звучит в моей голове так громко и четко, будто он стоит у меня за спиной. Я даже почти чувствую его обжигающее дыхание на затылке. Почти ощущаю невесомое прикосновения его забитых татуировками пальцев…

Что это за чертовщина такая? Зачем я вообще по-прежнему о нем думаю?!

Силясь избавиться от помутнения, трясу волосами и делаю серию коротких выдохов. Должно быть, столь бурная реакция организма связана с тем, что в прошлый раз мерзавцу действительно удалось меня удивить. Да что там удивить – шокировать! Раньше это ни у кого не получалось.

Сосредотачиваюсь на содержимом гардеробной и через десять минут останавливаю свой выбор на черном шелковом платье в горошек. Длина – почти до пят, декольте – максимально скромное. Думаю, уж этот прикид родительница точно одобрит.

Пока я одеваюсь, поправляю макияж и привожу в порядок волосы, в комнату просачиваются две маленькие хитренькие сестрички-лисички. Они устраиваются у меня на кровати и с неподдельным восхищением принимаются наблюдать за моими сборами.

– Какая ты красивая, Диора, – с придыханием произносит Гульнара. – Когда я вырасту, то стану такой же!

– Ты станешь еще красивее, малыш, – посмеиваюсь я. – Обещаю.

Младшенькой Гульнаре всего семь, и в силу возраста она жутко впечатлительна. А вот Надиру, среднюю из нас, уже не так-то просто расщедрить на комплимент.

– Ты наденешь серьги, которые тебе жених подарил? – иронично интересуется она.

Для меня не секрет, что разговоры об Арслане ее забавят. В пятнадцать лет мало кто всерьез относится к браку. Да и к жизни, по большому счету, тоже. Хотя, если честно, для меня моя помолвка – пока тоже что-то вроде шутки. Родители договорились о замужестве сразу, как только я закончила школу. С тех пор я видела Арслана всего дважды. Мы мило общались, но сблизиться, естественно, не успели. Поэтому понятие «жених» по-прежнему воспринимается мной как нечто абстрактное и расплывчатое.

– Нет, они сюда не подходят, – отзываюсь, крутясь перед зеркалом.

– Почему же? Я думала, бриллианты подходят ко всему, – ерничает эта маленькая заноза.

– Нет, эти серьги слишком крупные. Сюда нужно что-то поменьше.

Я не хочу признаваться вслух ни себе, ни тем более Надире в том, что аргументы про неподходящий размер – просто отмазка. Где-то в глубине души таится подспудное осознание, что мне просто не нравятся серьги, подаренные Арсланом. Они вычурные и слишком пафосные. Я люблю дорогие вещи, но при этом не считаю, что богатство нужно столько красноречиво выставлять напоказ. Все же истинный стиль – это скромность.

– Ну-ну, – хмыкает Надира, спрыгивая с кровати и приближаясь к моему туалетному столику.

Наверняка мне не удалось ее провести, но я благодарна, что она хотя бы не озвучивает свои догадки. Вести дебаты на тему подарков жениха мне сейчас совсем не хочется.

– А вот это ты будешь носить? – спрашивает Надира, извлекая из моей шкатулки маленькое серебряное колечко со знаком бесконечности.

Помнится, я купила его на блошином рынке в Америке лет пять назад. Кольцо стоило не больше десяти баксов. Смотрелось оно просто, но в то же время завораживало, цепляло взгляд. В школьные годы я носила его, не снимая. А потом как-то плавно перешла на более изысканную ювелирку.

– Нет, – пожимаю плечами. – Если хочешь, бери.

Я давно заметила, что Надира неровно дышит к этому кольцу. Все время на него смотрит, примеряет.

– Правда отдашь? – лицо девочки озаряется изумлением вперемешку с радостью.