— О, у нас сегодня картошечка, — кричит Антон, стоит зайти на кухню, где вовсю витает потрясающий аромат. — Пап, чего стоишь в проходе как не родной? Проходи скорее.

Не могу пошевелиться, ноги будто вросли в паркет и пустили корни. Стоило мне переступить порог кухни, как меня парализовало от увиденной картинки. Аля, моя Аля. Стоит у плиты, ужасно сексуально пританцовывает и поет себе под нос нечто неразборчивое. Она и раньше так готовила — ничего не изменилось. Аля не замечает нас, у нее в ушах наушники-капельки, и сейчас я этому даже рад. Давно не видел ее такой свободной, немного окрыленной, что ли.

Сглатываю, жадным взглядом скользя по стройной фигуре. Я готов ее съесть прямо сейчас. Вот прямо на этом кухонном столе, за которым тихо сидит сын. Сын! Это конкретный такой стоп-кран. При нем ничего лишнего делать нельзя, чтобы не привлекать ненужного внимания. А хочется… до дрожи в пальцах хочется. Особенно когда она пританцовывает и совершенно никого вокруг не замечает. Хочется подойти к ней, пальцами провести по оголенной пояснице, которую не в силах прикрыть свободная футболка. Свободная и короткая — чистый секс. Ну а если ко всему этому прибавить лосины, что обтягивают ее ножки, словно вторая кожа, то это улет. Мозг плавно переплывает в горизонталь и начинает тонуть в розовом киселе.

— Черт! Какого хр… — Аля оборачивает и взвизгивает, встречаясь со мной взглядом.

Смотрю на нее, как пришибленный. Не надо быть экстрасенсом, чтобы понять, как сильно я ее хочу. Не просто тело — этого мне мало. Я хочу ее полностью: тело, душу, сердце. Хочу по-прежнему любить и быть любимым. Ею.

— Прости, мы не хотели тебя отвлекать. Кстати, классно танцуешь, — голос хрипит, выдавая все мои желания. Прикрыв сумкой стратегически важное место, спешу в гостиную. Мне нужно время, чтобы прийти в себя, а лучше холодный душ. А лучше она…

Поставив в угол спортивную сумку, запускаю пальцы в волосы и обреченно вздыхаю. Мне слишком хреново, чтобы мыслить здраво. В голове каша, а ее я ненавижу с детства, в любом виде. Я всегда стараюсь ее избегать, как в голове, так и в еде. Конечно, в еде это сделать в сто раз проще. Особенно в моем-то возрасте.

Как до нее достучаться? Какими методами объяснить, что я далеко не мираж и уже никогда не исчезну из их жизни? Она сторонится меня, делает вид, что я игра ее воображения, но это далеко не так. Я живой, черт возьми! И я все чувствую.

Забегаю в ванную, ополаскиваю лицо холодной водой. Немного помогло, уже лучше. В кухне появляюсь, когда Антон расставляет на столе тарелки и вилки.

— Помочь? — киваю на банку с малосольными огурцами, которую он пытается открыть спустя минуту.

— Ага.

Справившись с банкой, передаю Антону. Он быстро достает самые красивые, по его мнению, огурцы в тарелку и с довольной улыбкой садится рядом со мной за стол. Аля ставит деревянную подставку и водружает на нее сковородку. Нос улавливает знакомый аромат, и я расплываюсь в улыбке. Готов поставить сто баксов, что картошка с шампиньонами. Она и раньше мне ее готовила, стоило только попросить. С поджаристой корочкой, со свежим укропом. Все как я люблю.

— Это мое место, — произносит Аля, занимая стул напротив и смотря на меня таким взглядом, что я прямо сейчас готов ей уступить. Только бы она не делала вид, что меня не существует.

— Теперь мое, — парирую в ответ, подцепив вилкой огурец.

— Даже не мечтай об этом! — рассмеявшись, тыкает в меня вилкой. — Ты в этом доме гость, поэтому так уж и быть сегодня можешь посидеть на моем месте. Но только сегодня! Больше на такую роскошь не надейся.