— Я бы сказал — стратеги.
На выезде из города мы всё же попали в тянучку и потеряли около часа. Когда выехали на трассу, Иван уже во всю дремал на заднем сиденье, а я от нечего делать смотрела на проплывающие мимо машины, деревья и рекламные баннеры.
— О чём думаешь? — Тим переключил передачу и посмотрел в зеркало заднего вида.
— Не поверишь, но ни о чём. Мне дум на работе хватает.
— Тяжёлая работа? — хмыкнул он и ехидненько так ухмыльнулся.
— Ты хочешь сейчас об этом поговорить? — ответила я, скопировав его тон.
Тим украдкой глянул в мою сторону.
— Я хочу остановиться на заправке и выпить кофе. Как ты на это смотришь?
Сменил тему. Наверное, решил, что не надо будить спящую собаку.
— Положительно.
Мысль об ароматном напитке меня немного взбодрила.
Тимофей остановил автомобиль на ближайшей заправке, и пока пошёл за моим капучино и эспрессо для себя, я вышла на улицу, чтобы немного размять затёкшие спину и ноги. Потянулась вперёд, затем назад. В спине что-то неприятно щёлкнуло.
Только этого мне не хватало. Не хочу быть как та бабка, у которой всё болит.
Минут через пять мужчина вернулся с двумя бумажными стаканами и один из них протянул мне.
— Держи.
— Спасибо. — Взяв стакан, я легонько коснулась его пальцев.
От этого, казалось бы, невинного касания я ощутила приятное тепло. Господи, что же будет потом? Я ведь взрослая женщина, а таю перед ним как пятнадцатилетняя школьница.
— Арина, извини меня.
— За что?
Он сделал глоток и сморщился.
— За то, что на работе бываю груб и резок с тобой.
— Груб — это не то слово. — Я проследила за выражением лица Тима и пригубила горячий напиток. Фу! Вкус действительно был ужасный. — Извини, но пить я его не буду.
Я отошла в сторону и выбросила стакан в урну.
— Я тоже, — сказал Тимофей и сделал так же.
Мы вернулись в машину и продолжили путь.
— Я знаю. У меня очень тяжёлый характер.
— Я бы даже сказала, что деспотичный.
— А ещё я не выношу критику в свой адрес, от слова совсем.
— Да уж. Я заметила. Ладно, считай, что извинения приняты.
— Спасибо, — коротко ответил он и крепко сжал руль.
Он что, нервничает? Наверное, извинения для него равносильны каблуку, наступившему на горло.
— И ещё, я хочу, чтобы ты знала. Если… нет, не если… правильней будет — когда. Когда у нас начнутся серьёзные отношения, тебе придётся уволиться.
— В смысле? — прошипела я, потому как сзади спит ребёнок.
Теперь, видимо, настала моя очередь нервничать.
— Я не могу смешивать личную жизнь и работу, — продолжил Тим. — Таскать домой все конфликты и неприятности, которые произошли в офисе — не моя тема. Моя семья должна сосуществовать параллельно с работой.
— Семья? — Я непонимающе смотрела на него и медленно переваривала информацию.
— Да, — твёрдо сказал он, глядя на меня. — У меня далекоидущие планы.
Вот это мужик даёт! Честно говоря, я не понимаю, шутит он сейчас или нет.
— А если они не начнутся?
Если прётся чёрт знает куда, на дачу, то, наверное, серьёзно?
— Что, прости? Не понял? — переспросил Тимофей, продолжая внимательно следить за дорогой.
— Я имею в виду, отношения не начнутся. Что тогда?
— Начнутся!
Мне бы его уверенность.
— Ты так в этом уверен?
— Абсолютно.
Ах ах. Короче, ты всю жизнь пахала, Арина, чего-то добивалась, куда-то стремилась, а потом на тебе — будешь безработной.
— Ты меня плохо знаешь. В принципе, как и я тебя.
— Для этого у нас есть выходные, — искривив губы в улыбке, сказал Тим. — Мы проведём время все вместе. Вот и познакомимся поближе.
— Ты серьёзно? Думаешь, нам хватит трёх дней?