Тим хотел было положить руки мне на плечи, но я увернулась.
— Но мы не вдвоём. Не надо об этом забывать, — строго ответила я и направилась к машине, будить всё ещё сладко спящего Ивана.

11. Глава 11.

Тимофей
На рассвете меня разбудил крик петуха. Открыв глаза, я не сразу сообразил, где нахожусь. Какой-то деревянный дом со старой мебелью. Много шкафов с книгами. Я лежу на скрипучем диване, который в силу своего возраста уже даже не раскладывается. Боюсь повернуться. Мне кажется, что он сейчас рассыплется подо мной. Всё здесь выглядит каким-то древнем, что ли. Чтобы никого не разбудить этой скрипучей рухлядью, ворочаясь, я поднялся, тихо оделся и вышел на улицу.
Стал на крыльце и осмотрелся.
Арина была права. Как здесь всё-таки красиво: зелено, воздух чистый. Нет ни ветра, ни птиц, ни гула машин.
Только петух время от времени орёт во всю глотку — зараза. Над опушкой леса стелется молочный туман. Такое чувство, будто всё, даже природа, ещё спит.
Позади слышатся лёгкие шаги и мерное поскрипывание половиц.
— Доброе утро, — говорит Арина, зевает и кутается в какую-то длинную вязаную кофту, под которой такая же длинная ночная рубашка.
— Доброе! — отвечаю я и подворачиваюсь к ней.
Смотрю и не могу оторвать взгляд от этой женщины.
— Оцениваешь масштабы трагедии? — улыбаясь, спрашивает она.
Осматриваю её с головы до ног. Ноги… Она босая.
Именно сейчас, детка, я оцениваю тебя. И ты даже представить себе не можешь, насколько охренительно выглядишь. Я скольжу по тебе взглядом и вижу твоё смущение. И не понимаешь, как сильно я тебя хочу сейчас.
— Ну почему же, всё очень даже миленько. — Пытаюсь контролировать себя, но это, блин, очень сложно.
Мне так хочется запустить руки под эту чёртову ночнушку, дотронуться к тёплому женскому телу и… Я сглатываю. Моя фантазия рисует в голове пошлые картинки о том, как я срываю с тебя всю эту ненужную одежду.
Зачем они вообще спят в этих тряпках? Зачем надевать то, что потом всё равно приходится снимать?
О том, как целую тебя там, где хочу. И как хочу. Как вхожу в тебя. Сначала медленно, затем наращиваю темп.
От этих мыслей в паху начинает тянуть. Член больно трётся об ширинку.
Стоп. Надо остановиться. Не хватало здесь ещё поллюций.
— Не считая полуразрушенного сарая, отсутствия водопровода и газа, как и дырки в полу под названием уборная?
Ты смотришь с насмешкой в глазах, будто бы знаешь, о чём я на самом деле думаю.
— Не считая всего этого — да, — говорю я. — А что, здесь воды совсем нет?
Хоть и с большим трудом, но всё же я заставляю себя переключиться. Иначе, боюсь, не сдержусь и затащу тебя в какое-нибудь укромное место.
— Есть. В колодце. Ведро сейчас принесу. —Арина уходит в дом, а по возвращении торжественно вручает мне пустое ведро. — Колодец в шагах тридцати от двора.
Вот тебе, Тимоха, и русская глубинка, а то всё Лондон, Брюссель, Барселона. Зажрался ты, батенька, зажрался.
Возвращаясь от колодца, увидел Арину, копошащуюся во дворе. На этот раз уже нормально одетую: в джинсах и толстовке. В руках она держала ковш, мыло и полотенце. Я поставил перед ней полное до краёв ведро ледяной воды.
— Давай я тебе помогу.
— Чем? — спрашиваю я, а сам думаю о совершенно другой помощи. Хотя подозреваю, что ещё чуть-чуть — и придётся мне помогать самому себе.
Арина зачерпывает ковшом воду.
— Воду на руки солью, а ты умоешься.
Не совсем та помощь, на которую я рассчитываю. Ну и на том спасибо.
Я медленно снял футболку, хвастаясь своими подкачанными мышцами и кубиками пресса. Захотелось произвести впечатление. Не зря же я напрягаюсь в зале по три раза в неделю.