— Конечно, мы придем. Спасибо за поздравления.

Скалюсь в улыбке, а у самого челюсть сводит. Все просто отлично. Кажется, пронесло. Осталось эту самую жену найти, вернуть и уговорить пойти на корпоратив. И это после всего того, что я ей наговорил. М-да...

4. Глава 4

Есть авиакомпании, философия которых состоит в том, что экипаж не должен быть слетан. Поэтому каждый раз капитан и второй пилот разные. Но в нашей все немного иначе. Я почти всегда летаю с Тимохой, и мне нравится, что мы понимаем друг друга с полуслова.

После окончания подготовки я подхожу к диспетчеру и сообщаю ему, что принимаю решение выполнить полет. Нас с Тимошиным и четырьмя бортпроводницами везут на специальном микроавтобусе к самолету. Я отправляюсь в кабину, а Тимоха проводит внешний осмотр самолета. Изучает нос и шасси на предмет повреждений. Проверяет состояние датчиков — они ни в коем случае не должны быть обледеневшими, исследует плотность закрытия технической двери и заправочного люка, визуально осматривает сопло и лопатки двигателя. Потом присоединяется ко мне в кабине:

— Ну что? Скучал по мне, капитан Беляев? А вот и я!

Тимошин садится на свое место. Пристегивает ремни. А я становлюсь серьезным и собранным.

— Сижу и рыдаю, — произношу тихо и ровно, со строгим выражением на лице, нахмурив брови и сведя их к переносице, сейчас я точно выгляжу старше, — а тебя все нет и нет. Готов?

Он предоставляет полный отчет, совместно мы проводим проверку бортовых систем. Из бокового кармана беру карту контроля. Зачитываю пункты. Отлично знаю, что ни в коем случае нельзя это делать по памяти. Запускаем двигатели.

— Начинаю руление!

Сейчас концентрация должна быть максимальной. Ведь если свернуть не туда, можно оказаться лицом к лицу с другим самолетом. А заднего хода у меня нет, и потом нас с другим аэробусом только тягачами растаскивать.

Но перед глазами неожиданно встает наша встреча с моей — как бы странно это ни звучало — законной женой, и понимаю, что ни одна нормальная женщина после такого разговора со мной никуда не пойдет. А она, судя по всему, еще и с характером. Я предпочитаю ласковых кошечек, а не психованных диких самок, у которых любой спорный момент заканчивается воплями. Меня подобное лишь раздражает.

В себя меня приводит сигнал от старшего бортпроводника о готовности пассажирской кабины к взлету. Гоню от себя этот бред, сейчас мне нужна сверхконцентрация.

— Спасибо, Юля. Хорошего полета.

— Хорошего полета, капитан.

У меня нет каких-то особенных летных примет. Я вообще не суеверный. Единственное — я никогда не фотографируюсь у самолета перед вылетом.

Отчитываюсь перед диспетчером. Все только на английском языке. Он в свою очередь разрешает занять взлетно-посадочную полосу, и я сверяюсь со второй картой контрольных проверок. Вижу знаки начала и номера полосы. Включаю фары. Запускаю секундомер. Двигатели устанавливаю во взлетный режим.

— Поехали! — объявляю Тимохе, набираю скорость. В какой-то момент сообщаю диспетчеру команду: — Ви ван, — это значит, что самолет достиг скорости принятия решений и теперь уже не получится остаться в пределах взлетной полосы. Приподнимаю нос и убираю шасси.

Жу-ух! И я, держа двумя руками штурвал, плавно и очень даже изящно отрываю многотонный борт от земли.

Начинается волшебство. Здания все мельче, а синего неба все больше. А через несколько минут мы нырнем в белые пушистые облака. Красота неописуемая. Чувствую себя олимпийским богом. Это ощущение, когда от меня так много зависит, пьянит сильнее водки. Я балдею от этого момента. И каждый раз испытываю нечто вроде экстаза.