Явившись к назначенному времени, я заявил, что не хочу расходиться. Что моя супруга ждет нашего общего малыша и нам нужен срок для примирения, ибо женаты мы совсем чуть-чуть и не успели найти общий язык. К тому же ребенок это не шутки. Судья оценила мои старания и развод не дала, постановив показаться через месяц.

— У меня нет слов, — косится на меня Ирина, и очень быстро спускается по широкой мраморной лестнице.

Догоняю ее. Она злится. Как же ей хотелось на свободу. Даже немного обидно.

— Как ты себя чувствуешь? Ты говорила, что тебя часто тошнит. Сейчас все в порядке?

Опять настороженный, полный непонимания взгляд.

— Вы мне мстите, что ли, капитан Беляев? Не понимаю.

— Нет. Просто забочусь о своей жене. И давай уже перейдем на ты, все же не чужие.

Она приостанавливается, наши глаза встречаются. Я улыбаюсь ей, задействовав все свое обаяние.

— Почему вы не дали мне развод, Беляев? Зачем вам балласт в виде легкомысленной глупышки вроде меня?

Нехорошо, что она все еще помнит те мои слова. Ну мало ли что я наговорил от шока. Нельзя придавать словам так много значения. Я, между прочим, тогда чуть не погиб со всем экипажем и пассажирами. На это тоже надо делать скидку.

— Не нужно так на себя наговаривать, Ириш. Ну какая ты глупышка? Ты умная, интересная женщина.

— Это ваши слова, пилот. И меня удивляет, что сейчас вы запели совсем по-другому.

— Давай на ты, а? Мы же женаты. — Подхожу ближе, заглядываю ей в глаза, продолжаю лить мед: — Как я могу упустить такую красавицу? Мне ужасно повезло с тобой. Можно сказать, свалилось с неба такое счастье. Я же только летаю туда-сюда, а тут готовые... — проглатываю накопившиеся нелепости. Я так гордился собой, что никогда не вру, а тут брехня на брехне! — Настоящие жена и ребенок.

Глядя на меня, она не улыбается и даже не моргает.

— Я думала, вам — пилотам — нельзя употреблять запрещенные вещества, а вы, Илья Андреевич, наглотались по самый козырек.

— Смешно, — киваю, стиснув зубы.

А она уходит. Кидает меня как дурандаса дуболомного. Моментально мрачнею, по-бабски закатывая глаза. Не знаю, сколько я смогу это выдержать. Бегать за телками – это вот вообще не мое.

— А куда ты сейчас, Ир? Тебя же выгнали из дома, где ты живешь? — Равняюсь с ней, и вместе мы направляемся к подземному переходу.

— Если вам интересно…

— О, мне очень интересно, ты же моя жена.

У меня аж горчит во рту от этих слов. Тяжело угождать, когда хочется послать. Мы с ней настолько не подходим друг другу, что даже странно, как умудрились оказаться в одной постели.

— Где я сейчас и куда иду — это не ваше дело. Встретимся здесь через месяц и разведемся. До свидания.

И ныряет вниз по ступенькам под землю. Ох, как мне противно все это! Как меня это раздражает! Никогда в жизни я за бабами не таскался. Обычно у меня все очень даже просто: не хочет — и не надо. Я же себя не на помойке нашел.

Гордость заставляет остановиться. Аж зубы сводит от происходящей несправедливости. Похоже, я совершил ошибку, когда не дал ей развод. Надо было разойтись и жениться на ком-нибудь более сговорчивом. И нормальном. На фиг я настоял на том, чтобы нам дали этот месяц? Она же непробиваемая. Ну приду я на корпоратив один. И что? Скажу — заболела гриппом. В крайнем случае разведусь, потом женюсь на другой, той, что будет сама за мной бегать и сходить по мне с ума. А не открыто проявлять вот это вот невыносимое, абсолютно мерзкое снисхождение. Моя новая супруга будет слушаться и заглядывать мне в рот. Представив эту картину, ежусь. Нет! Так я тоже не хочу. Мне это быстро надоест. Для меня самый лучший вариант — фиктивный брак. Технически я буду женат, а фактически — свободный человек. У нее своя жизнь, у меня своя.