Наглые пальцы Ильи ныряют в мои волосы, ласково массируя затылок, его опытный рот выпивает меня до дна, и я не способна сейчас остановиться. Я только и успеваю вторить его неистовой страстной жадности. Зачем-то кладу руки на сильные мужские плечи, привстаю на носочки и поворачиваю голову так, чтобы ему было удобно прикладываться к моим губам, ласкаться языком. Дыхание учащается, сливаясь и растворяясь в нашем долгом и, чего уж там, совершенно бесстыжем для рабочего корпоратива поцелуе.

А история Андриевского Елисея Игнатьевича и его Снежаны уже началась. Не пропустите мою новинку РАЗВОД под Новый Год.

https://litnet.com/ru/book/razvod-pod-novyi-god-b456147

19. Глава 19

— Нам нельзя... — Вспоминая слова доктора, останавливаю себя, и при этом планомерно теряю берега, запуская руки под ее пышную розовую юбку.

Прогуливаясь вверх по нежным ногам, неожиданно обнаруживаю, что на ней не колготки, а кружевные чулки. И предохранители срывает. Горячая бешеная кровь доходит до состояния кипения и, подхватив Иру под бедра, я несу ее в самый дальний и темный угол. Пусть мне не удастся сделать все то, чего я хочу, но я не могу перестать ее целовать.

Я никогда себя так не вел на работе. Это что-то параноидальное. У меня сейчас просто нет мозгов. Раньше моя башка всегда оставалась холодной, а в данную минуту в меня как будто кто-то вселился, и я больше не могу себя контролировать.

— Ты мне только скажи... — задыхаясь от страсти, то отлипая, то снова припадая к ее бархатистой сладкой шее. — Триместр — это очень долго? Это сколько месяцев? Я просто сейчас не помню, даже сколько в одном месяце дней, не то что в твоих «местрах» разобраться. Врач сказал, что если у тебя внутри будет все хорошо, то нам можно будет начать половые отношения во втором триместре. Надеюсь, это уже сегодня ночью начинается?

Хихикнув, Ира продолжает нежно гладить меня по голове. Мне нравятся ее руки, она все делает очень женственно и в то же время страстно. Этот момент настолько жаркий и чувственный, что я схожу с ума еще сильнее.

— Илья, триместр происходит от французского слова «трехмесячный».

— Девяносто дней?!

Она смеется. А я, словно бешеный, отпускаю пышный зад и хватаю ее за плечи, стараясь заставить стоять ровно и не гоготать как дурочка.

— Ну вот, а говоришь, забыл, сколько в одном месяце дней.

— Ты таблетки пьешь, да и доктор сказал, ни в коем случае нельзя в первом триместре.

Отпускаю. Откидываюсь спиной на стену, она приваливается рядом.

— Подслушивать нехорошо, капитан Беляев. И вообще. — Иришка как будто остывает и, глядя перед собой, становится серьезной. — Я тебе для должности, так что теперь, когда все видели, как мы целуемся, никто тебя не уволит. Наслаждайся своим небом. И Зариной.

Моя строптивая беременная женушка делает шаг вперед, собираясь сменить дислокацию, а я снова жму ее к себе. Мне нравится ее трогать, хоть не наемся, так понадкусываю.

— Не хочу Зарину. Она скучная и не записана у меня в паспорте. — Обнимаю поперек живота и, прижимая ее спиной к своей груди, упиваюсь запахом кожи, волос и еще чем-то женственным, непонятным, словно бы ароматом ее возбуждения.

— Давай серьезно поговорим, Илья. — Она пытается высвободиться, но я слишком сильно наслаждаюсь этим нашим состоянием, когда ее попка плотно прижата к моему паху. Мы сейчас так идеально подходим друг другу, как инь и янь.

У меня и раньше был довольно бешеный темперамент, несмотря на внешнее спокойствие, но с Ирой это просто какой-то вулкан Фудзияма. Причем неважно, что именно она говорит, какие гадости вылетают из ее красивого ротика. Ссоримся мы или миримся, я просто дико, невыносимо, до безумия сильно хочу ее.