— Потому что я чувствую.

— А что вы еще чувствуете?

— Тошноту и желание надавать вам по симпатичной харе.

Чешу висок, натягиваю козырек. Выходит, у нас уже было целых две встречи! Первая, когда я — предположительно! — сделал ей ребенка, и вторая, когда она мне об этом сообщила и я тут же на ней женился. А мой одноклассник Леха, работающий тамадой, еще смеет говорить, будто бы я со своими бесконечными полетами скучно живу.

— Ну ладно, допустим, вы от кого-то беременны, — усмехаюсь.

А она негодует:

— Я, вообще-то, планировала открывать свое дело. Я хотела добиться успеха, но из-за вас, капитан воздушного судна Беляев, я все время обнимаю унитаз!

Ничего не могу сообразить. Я привык оперативно действовать в случае возникновения нестандартной ситуации. Но сейчас просто торможу по-черному. И пока еще не придумал, что с этим делать.

Но нас прерывают.

— Илья Андреевич, Илья Андреевич, минуточку! — Ко мне, чуть ли не подпрыгивая, лезет девушка в желтой дутой жилетке с надписью «Пресса», она становится рядом, в лицо ударяет луч подсветки камеры. — Уважаемые зрители, вы должны понимать, что если отказывает система гидравлического управления, то самолет становится совершенно неконтролируемым, и, конечно, опасность аварийной ситуации может мгновенно перейти в катастрофическую. И раз сейчас мы с вами на земле, то летный состав под руководством капитана Ильи Андреевича Беляева сделал все правильно, для того чтобы выполнить вынужденную посадку! Благодаря профессионализму пилотов удалось избежать самых жутких последствий. Все живы! Летчики просто молодцы! Низкий вам поклон за вашу работу. Спасибо вам! Каково это — быть героем?

— Пожалуйста, — кратко отвечаю в камеру, пытаясь закончить разговор с журналисткой. Перевариваю то, что узнал. — Извините. Я пока не могу говорить.

Отхожу от прессы. Косо поглядываю на привлекательную брюнетку, которая саркастически приподняла бровь и ждет от меня каких-то действий. Она, конечно, прям сто процентов в моем вкусе: дерзкая, ладная. Фигура в форме гитары: и грудь, и попа. В общем, красивая. Немудрено, что мне приперло.

— Все равно не понимаю, на фиг вы потащили меня в ЗАГС?

— Я потащила?! Это еще вопрос, кто кого и куда потащил! — округляет и облизывает пухлые губы. Какая у нее живая, однако, мимика. — Вы кричали, что у вас, летчика в третьем поколении, не может родиться внебрачный сын! Приказали регистратору срочно поженить нас, потому что вам снова в рейс, а у меня как раз справка в паспорте была от гинеколога. И вы сунули работникам ЗАГСа такую сумму в качестве взятки, что они и заявление сами написали и печать тут же влепили, даже ждать не пришлось!

— Потому что пилоты никогда не пьют. Нам нельзя. А мне особенно, — перевожу на нее задумчивый взгляд. — А вам-то это зачем? Почему вы пошли за меня? Мы же друг друга совершенно не знаем.

Улыбаюсь одними уголками губ. Она меня забавляет своим дико серьезным отношением к нашему браку. Понятно же, что все это недоразумение, которое мы решим в два счета. Вот высплюсь — и разведемся. Хотя ребенок же... Она нервничает, а я все равно спокоен. Просто думаю, как быстрее решить эту проблему. Я пилот гражданской авиации. Летаю тринадцать лет. Шесть из них командир воздушного судна. Семь тысяч часов налета. У меня стрессоустойчивость как у мертвого удава.

В ожидании ответа подхожу к стойке кафе, заказываю два кофе. Ей с молоком, себе черный без сахара.

— Вы идеальный муж. У вас много денег, и вы редко бываете дома.

Усмехаюсь, удивляясь такой прямоте. Помешиваю кофе пластиковой ложечкой.