И тут же осеклась и сказала мысленно себе: «Ох, Саша, когда ты остановишься и перестанешь лгать, вернее, воображать себя бедной Анной?! Какая же ты дура! Скажи, что ты, а не Анна, на самом деле чувствуешь к этому человеку!»

— Но нет! Мне нужна защита... Мне нужен такой человек, как вы! Другого такого человека нет!.. Это самый верный способ спасения! Поймите же вы!

Саша закрыла лицо платком, и удивилась тому, что снова из глаз полились слезы.

Полковник молчал. Задумавшись, присел на столик, который под его весом затрещал. Он вскочил и выругался под нос. Вконец растерянный, он снова заходил по комнате. Подошел и сокрушенно вздохнул.

— Вот что я подумал... Во взаимоотношениях с женским полом нашему брату служивому нужно быть осторожным. Немало было порушено судеб на этой почве... Пришлось в этом убедиться. Лучше будет, если я приму вас своим ординарцем... Как думаете, Анна? Справитесь?

Саша не ожидала такого благоприятного исхода. Вот как сильно действуют женские слезы на мужчин! Она отчаянно закивала головой:

— Да, согласна. Я справлюсь, если научите меня... Я смышленая. Буду очень стараться.

Их взгляды встретились, и его карие взволнованные глаза засмотрелись в ее черные, влажные от слез глаза. Саша смотрела на него преданно и благодарно, вера в него помогала ей так, что она даже забыла, для чего оказалась рядом с ним. В его взгляде она уже не нашла подозрительности, а наоборот, смотрел он с мягкостью и прощением.

Но эта минута длилась недолго. Полковник вздохнул и отошел от Саши. Он сухо предложил ей пройти в свои покои и перед дверью пожелал доброй ночи.

Утром после завтрака он познакомил ее со своим адъютантом Дубровиным, молодым поручиком, чем-то напоминающим Николя.

Светловолосого и голубоглазого молодого человека даже звали так же — Николаем. Он-то и сообщил Саше, что пришла почта, а стало быть, сегодня уже станет известно, какая судьба ждет их полк.

Также передал просьбу полковника, чтобы он познакомил ее с обязанностями ординарца: находиться рядом с командиром, быть всегда наготове, беспрекословно выполнять его задания. Ему же, адъютанту, надо часто отлучаться в гарнизон. Познакомилась Саша и с денщиком Немировского, которого звали Никитой. Он доставил ей воинское обмундирование по размеру.

Между собой оба подчиненных Немировского уважительно, но почти по-домашнему называли того по имени: наш Дмитрий Алексеевич: «Полковник Дмитрий Алексеевич доверил мне ваше обучение»; «Наш господин Дмитрий Алексеевич завсегда добр, не пожалеете, что станете его ординарцем».

И тут Саша забеспокоилась о Григории, ведь ему было приказано сразу отбыть в имение. Никита, отправленный ею на постоялый двор, придя, сообщил, что Григорий ранним утром ждал ее у ворот. Схватив головной убор, Саша решила встретиться с ним.

Григорий ожидал ее. Он собрался отправиться в дорогу. Лошади были готовы, дрожки начищены, а сам Григорий миловался с хозяйкой на высоком крыльце постоялого дома. Увидев Сашу, с обеспокоенным выражением лица спустился к ней. Когда они вышли за ворота, спросил:

— Госпожа Анна, все решилось? — облегченно вздохнул, когда она кивнула головой. — У меня для вас есть письмецо.

Саша вскрыла конверт, в письме все тем же почерком, что и в прошлых двух, было написано: «Сегодня в полночь за конюшнями». Так что ничего нового в тексте письма Саша не увидела.

Григорий явно был рад отложить поездку до завтра, он, скорее всего, знал о предстоящем ночном разговоре. Саша была уверена в этом.

— Григорий, как ты получаешь эти записки? Видел, кто это был?