Он шагал не слишком быстро, но Саше все равно пришлось торопливо успевать за ним. Шли они действительно к конюшне, и этому можно было радоваться. Неподалеку расхаживали конюхи, а один из них уже держал за повод великолепного гнедого жеребца. Немировский не торопился сесть на него и дожидался, когда к ней подведут смирную лошадь серой в яблоках масти. Саша с восторгом погладила ее по морде, прошлась ладонью по крупу и оглянулась на полковника, уже сидящего верхом. Он внимательно смотрел на нее, одновременно поглаживая и успокаивая своего резвого коня.

Постаралась как можно более ловко взобраться на лошадь и усесться в седло. Видимо, на ее лице был написан восторг — полковник слегка улыбнулся и тронул с места.

Выехав со двора, после недолгой езды шагом они перешли на рысь и через десять минут поднялись на небольшую возвышенность. Перед Сашей предстала заросшая травой и мелкими желтыми цветами опушка леса. Ее настроение передалось полковнику — он выглядел веселым и довольным. Легко соскочил с коня и подошел к ней, чтобы помочь спуститься с лошади.

— Неплохо, Анна. Не видел я вас доселе в седле. Почему?

Саша пожала плечами:

— Мне многое было недоступно в семье. Княгиня считала, что мне достаточно заниматься чтением, рисованием, вышиванием... еще сопровождать Аврору куда-нибудь в роли компаньонки. — говорить об этом было легко, потому что сейчас Саша чувствовала себя настоящей Анной, ведь много об этом размышляла. — Я не училась специально языкам, танцам, верховой езде. Если чему-то и научилась, то скрывая от всех.

Они шли медленно между редкими деревьями. Немировский предоставил Саше идти по узкой тропинке, а сам широкими шагами шел рядом, временами опережая ее. Вышли на косогор. Вид сверху на реку был великолепен. Величаво катил волны Неман, а на другом берегу была чужая земля.

Саша увидела прочную скамейку и уселась, засмотревшись вдаль. Вслед за Немировским сняла шапку, и ветерок с реки стал обдувать волосы. Она, не выдержав, воскликнула:

— Как здесь хорошо!

— Да, хорошо.

Присев рядом, полковник внимательно разглядывал Сашу. Она весело посмотрела в его глаза, посаженные, казалось, глубоко. Подумалось: «Они такие красивые!» Вслух же произнесла:

— Вы теперь будете говорить, что перед вами совсем другая Анна.

— Не скрою, я удивлен. Вы всегда, сколько помню, были скрытной, молчаливой. Казались смирной, робкой.

— Да, была не интересна всем. Так надо было, чтобы не раздражать княгиню. До смерти князя было по-другому, тогда я была девочкой, которой можно было и пошалить, и посмеяться.

— Хочу спросить, раз заговорили, о князе — вашем дяде и приемном отце. Вы ведь княжна, если и покойная матушка ваша была княжеского рода?

— Видимо, нет, — вопрос полковника навел Сашу на мысль, которая показалась ей вероятной. — Наверное, князь не зря хотел назвать меня приемной дочерью. А после смерти князя я, похоже, не считаюсь княжной.

— Еще вопрос: вы видели завещание князя?

— Почему вы спрашиваете?

— Вам нужно поговорить с Владимиром. Как наследник он должен вам сообщить нечто важное. Он как-то обмолвился, что сделает это позже.

Саша удивилась.

— Разве я упомянута в завещании? Мне сказали, что я не имею права рассчитывать на приданое.

— Вот увидите брата и сможете узнать поподробнее.

Саша расстроилась: значит, Немировский не хочет оставлять ее в полку. А то, что она может рассчитывать и на княжеский титул, и на приданое, ее не волновало. Это могло бы заинтересовать настоящую Анну, но не ее, самозванку.

8. Глава 8

Неспешным шагом возвращались к привязанным лошадям, говорили о разном. Полковник вспоминал время, проведенное в имении Тугиных, Саша поддакивала. Когда всплыло имя Сержа, она почувствовала, что разговор перестал быть интересным ее спутнику. Но посчитала нужным добавить: