— Так удобнее, — пояснил он. — Ногтями рыбу не закогтишь.

— Ага, — растерянно согласилась Рина.

Сейчас она впервые по-настоящему поверила, что её товарищ по несчастью рано или поздно сможет превратиться в крылатого ящера.

16. Глава 16. Осень

Осень пришла как-то слишком рано. Или это была не осень? По прикидкам Рины сейчас должна была быть середина лета. Но кто его знает, какая погода тут считается нормальной.

Дожди по несколько дней, потом снова несколько дней жара, а потом снова дожди. Ночи холодные и ветреные.

Спать у каменной стены под козырьком стало неуютно, и единственные обитатели острова озаботились постройкой настоящего жилища. Из тонких стволов молодых деревьев и лиан сплели недостающие стены и даже дверь. Плела Рина, но способ плетения показал Валь.

Окон в домике не было, и самым ярким днём там царил сумрак, зато косые дожди больше не забивали под крышу, и ветром стены почти не продувались. А когда Рина додумалась законопатить щели мхом, спать стало по-настоящему тепло.

Очаг устроили внутри, чтобы в дождливые дни можно было готовить, не выходя из дома. И запас продуктов организовали — небольшой — фрукты и птичьи яйца, мясо слишком быстро портилось, чтобы был смысл его хранить. В жаркие дни они сушили мелкую рыбу на горячих камнях, но её старались не есть, откладывали на чёрный день.

В дождливые дни на охоту ходил Вальен, он перед каждым шагом ощупывал путь длинной палкой, но всегда возвращался с добычей. В солнечные — охотилась Рина, а Валь лежал на пляже, впитывал энергию солнца.

Рина с каким-то болезненным любопытством ждала его оборота, и всё равно оказалась не готова.

Она подстрелила двух местных кроликов, запекла на углях тушки и отправилась на пляж звать Валя обедать.

На месте его не оказалось, зато воду у берега мутил целый небольшой шторм. Ну как, шторм? Ветра нет и в помине, зато скачущий козлёнком небольшой дракон, поднимал волны и целую тучу брызг и водяной пыли, в которой яркое солнце радостно зажигало множество маленьких радуг.

Дракон метался в воде, прыгал, бил крыльями и хвостом, нырял, полностью скрываясь на глубине, выплывал и продолжал беситься на мелководье. И был он не серым, каким запомнился Рине, и про какого рассказывали охотники, а белоснежным с лазурным отливом. И глаза у него яркие, голубые как небо. И совершено точно зрячие. Потому что дракон, стоило ему заметить девушку, больше не сводил с неё взгляда.

Рина замерла, не зная, чего ожидать от ящера. И страшно, и любопытно. А ещё он красивый. Никогда прежде она не видела вблизи живых драконов, за исключением встречи на болоте, но тогда она его даже не рассмотрела толком.

А дракон подпрыгнул в последний раз, ударил хвостом по воде, окатив себя дождём радужных капель, а в голове у Рины зазвучал захлебывающийся от счастья голос:

— Я вижу! Я снова могу видеть!

— Это хорошо, — осторожно сказала Рина и попятилась, потому что дракон одним прыжком оказался рядом.

— Не бойся, — за счастьем в мысленном голосе не было слышно привычной насмешки, — я же сказал, что не причиню тебе зла.

— Это хорошо, — повторила Рина, и не в силах бороться с внезапным желанием, коснулась драконьего носа.

Замерли оба. Рина от собственной смелости, и забыв убрать руку, дракон — от неожиданности.

— Тёплый, — зачем-то сказала Рина, то, что знала и так. Температура тела драконов выше человеческой, не было никакой нужды проверять это.

— Ага, — в мысленный голос дракона пробралось смущение.

Он переступил с лапы на лапу и осторожно высвободил голову из-под девичьей ладошки.