— Мне жаль, что ты осталась сиротой, но твоих родителей не жалко. Заметь, ты сама сказала — это не дракон напал на мирную деревню и убил людей, это охотники пришли в дом дракона, чтобы его убить. Скажешь, я не прав?

— Прав, наверное, — еле слышно прошептала Рина.

До знакомства с Валем, она никогда не рассматривала ситуацию с такой стороны. Драконы ведь и в самом деле редко первыми нападают на людей, а охотники живут для того, чтобы убивать драконов. И сколько из их добычи не просто животные, а такие как Валь?

Последняя мысль потрясла, и она проговорила её тихо, одними губами, но Валь услышал.

Снова усмехнулся, почему-то половиной рта, хотя мышцы лица у него уже работали нормально:

— Хочешь, открою тебе великий секрет, охотница? У всех драконов есть вторая ипостась, просто не все её любят. Оборот требует затрат энергии, а человеческое тело слабее и уязвимее драконьего. Так зачем зря превращаться?

— А зачем превращаешься ты?

— Сейчас я в этом виде не по своей воле. А вообще бывают ситуации, когда человеческая ипостась необходима.

— Какие ситуации?

— Разные! — отрезал Валь и замолчал, не желая развивать тему.

Но у Рины остался ещё вопрос, который нужно прояснить, раз уж он сегодня разговорился. Правда, чтобы задать его, пришлось собрать остатки мужества.

— Скажи, ты тоже потерял кого-то?

— С чего ты взяла?

— Просто скажи.

Признаваться в том, что слышала, как он бредит, очень не хотелось.

Валь молчал, и когда она уже решила, что он не ответит, он всё же заговорил.

— Отца. Но это было давно, я его почти не помню. И брата. Недавно.

— Охотники?

— А кто же ещё?!

Он вскочил с лежанки, наткнулся рукой на стену, резко оттолкнулся и вышел в дождь.

Палку свою он не взял, и Рина видела, как он неуверенно ступает, прощупывая босыми ногами тропинку.

Холодно. Но он же — дракон, не замёрзнет, а Рина поёжилась и придвинулась ближе к костру. Колючий холодный комок, поселившийся в горле, пламя прогнать не могло — Валь… ему тоже есть за кого мстить и за что ненавидеть охотников.

***

Дожди закончились, ночи остались холодными, но днём солнце жарило как прежде, и Валь чувствовал себя значительно лучше. Он не сидел больше целыми днями в подобии дома, ходил с Риной на охоту, и слепота ему не сильно мешала охотиться. Он мог, ориентируясь на звук и запах, кинуть нож и всегда попадал. Плавал в море и ловил когтями рыбу, нырял и собирал на дне моллюсков. С дарами моря пища стала разнообразнее. Готовила по-прежнему Рина, Валь этого попросту не умел, зато он мог сходить за дровами и разжечь костёр. Огонь слушался его как отца родного, загорался с первой попытки, и даже сырые ветки почти не дымили.

В свободное время Валь подолгу лежал на пляже на горячем песке и смотрел слепыми глазами в небо. Рина, успевшая уже десять раз обгореть, облезть клочьями и, наконец, загореть до черноты, сначала пыталась загнать его в тень, но дракон только отмахивался. Сколько бы он не жарился на солнце, кожа его оставалась белоснежной, ни одного ожога — даже завидно.

— Долго ты будешь так валяться? — спросила его как-то Рина.

Сама она накупалась до посинения, сходила насобирала полную сумку яиц чайко-гусей, вернулась, а он, кажется, даже позы не поменял.

— Долго, — ответил он.

— Тебе не надоело?

— Надоело.

— Зачем же тогда ты лежишь?

— Собираю.

— Что собираешь?!

— Энергию солнца собираю. Смотри, — он сел, вытянул перед собой чешуйчатую руку.

На её глазах чешуйки словно расплавились, потекли и впитались в кожу. Когти втянулись в пальцы и стали ногтями. А потом Валь тряхнул рукой и вернул всё обратно.