Пройдет три часа, и я больше не увижу этой надежной, сильной спины. Этих широких плеч. Черных волнистых волос, твердого подбородка и карих глаз, которые пожирают меня, обещая все наслаждение этого мира.

Ах, Тим… знал бы ты, как это страшно. Нет, я не боюсь тебя. Я боюсь не дать тебе того, чего ты хочешь. Я ведь одна сплошная проблема. Опустошена, изломана, искалечена. Нет, мой хороший. У тебя должна быть холеная, дорогая женщина. Типа той, которую ты оттолкнул в ресторане.

Тут же вспоминаю, с каким отвращением он смотрел на ту дамочку и с какой гордостью вел под руку меня. Вспоминаю, что он сказал тогда. И сами собой наворачиваются слезы. Закрываю глаза. Это нервы. Усталость. Я вымотана работой и ситуацией с ним. Я больше так не могу. Слава богу, это все скоро кончится. Мы уже в аэропорту. Скоро самолет.

Тим

Мы прошли паспортный контроль и ждем посадки. Сидим друг напротив друга в мягких креслах вип-зала. Рита откинулась на спинку, прикрыла глаза. Она меня не видит, а я пользуюсь этим и бесстыдно ее рассматриваю. Самочка моя явно устала. Да, грешен, загонял. Я не мог тебя отпустить, малышка. Прости. И никогда не смогу. Но за это извинюсь позже. Или не извинюсь. Как пойдет.

У нее чуть вздрагивают губы, будто она пытается улыбнуться, и тут же в уголках глаз выступают слезы. Будь я проклят, если ты думаешь не обо мне. Уверен, что такой набор эмоций – исключительно моя заслуга. Да, Рита, я – абсолютно точно не золотая середина. Ты будешь или плакать, или смеяться. Или и то, и другое одновременно.

Впервые всерьез задумываюсь о том, а каково ей рядом со мной? Каково, вообще, женщине рядом со мной. Вспомнилась Ева. Она попыталась устроить мне скандал после того ужина. Смешная. И жалкая. Я ответил ей, что она может считать себя свободной, и занес ее номер в черный список. А сейчас думаю, а на что она вообще рассчитывала? Что я могу женщине дать? Перевожу взгляд на свою самочку. Что я могу предложить ей, кроме сумасшедшего секса и кучи бабла?

В голове моментально рисуется идиллическая картина загородного дома, завтрака на веранде, бегающих вокруг детей. Окей, хотя бы одного. У таких, как мы, даже двое в семьях редкость. Если бы не брали в пары людей, уже бы вымерли. Благо, кровь настолько сильна, что ребенок человека и оборотня все равно оборотень.

Вздыхаю, встаю, ухожу к окну. Эвон, куда меня понесло. Загородная усадьба с волчатками вокруг папы волка. А нужно ли это ей? Стою, смотрю в окно. А что, собственно, ей нужно? Кроме работы.

Разворачиваюсь, снова смотрю на Риту, но взгляд сам собой цепляется за красную строчку на табло.

Рейс Казань – Москва задерживается.

21. Глава 20

Что? Что за?.. Забыв про все, иду к стойке администратора. Черт! Мощный грозовой фронт. В Москве буря. Пока откладывают на час. Твою мать!

Делаю круг по залу. Рита открывает глаза, подходит ко мне.

– Рейс задерживается, – говорю ей, прежде чем она успевает спросить.

Хмурится. Ей не нравится торчать в аэропорту, но особой катастрофы она не видит. Конечно. Зато катастрофу вижу я. Сегодня же полнолуние!

Рита

Наверное, у него что-то важное на вечер, раз он так психует. Рейс перенесли еще на один час. Мы должны были прилететь в Москву в восемь, сейчас прилет стоит уже на девять сорок. Седов кружит по залу, как загнанный зверь. Я слышала, что ему надо быть в Москве не позже восьми. И билеты были так заказаны. Наверное, какая-то встреча. Опять в голову лезет та дамочка из ресторана. Ну нет. Стопудово не с ней. Должна быть другая. Уговариваю себя с какой-то мазохистской настойчивостью и вдруг понимаю, что ревную. Фыркаю, ругаюсь на себя и подхожу к нему. На скулах играют желваки, на висках выступил пот. Что с ним происходит?