– И надо будет к Вельте зайти о себе напомнить, – кривится Седов.

Вельта – хороший клиент, но уже второй год в наших условиях им что-то не нравится. Их коммерческий очень дружен с Ибрагимовым. Владельцем ЭкспрессЛайта.

Седов думает о том же:

– Ибрагимова им уже не хватает. Вполне можем кусочек отщипнуть. Я даже знаю, чем их подманить, – отправляет в рот последний кусок с тарелки, щурится, раздумывает о чем-то. Такой целеустремленный хищник. Шикарный вожак!

На пару секунд я забываю обо всем, что между нами происходит, и любуюсь им. Нереально клевый! И вдруг ловлю его взгляд. Жгучий, страстный, полный желания! Это не взгляд, это призыв, приглашение. Совершенно недвусмысленное!

Меня словно окатывает горячей волной. На секунду перехватывает дыхание, руки потеют, сердце готово выпрыгнуть из груди. Да что ж в тебе такого?! Почему же я так на тебя реагирую?! Почему ты так на меня смотришь? Ты же сказал, что я ошиблась.

Жмурюсь, с трудом заставляю себя проглотить ложку каши. Наверное, она вкусная. Не чувствую. Ничего, кроме его взгляда, его желания, не чувствую.

Тим

Я же вижу, что нравлюсь тебе! Ты вдыхаешь запах моего пота полной грудью, ты краснеешь, когда я на тебя смотрю, ты любуешься мной, когда думаешь, что я тебя не вижу. Сучечка ты такая! Ну что, что тебе не так?!

Сволочи! Подонки! Мрази, издевавшиеся над моей девочкой. Будьте вы прокляты. Ненавижу! Мысленно еще раз посылаю благодарность ее отцу за то, что они сидят, и тут же думаю о каком-нибудь несчастном случае в колонии. Стискиваю зубы. Нет. Так не пойдет. Хотя бы потому, что это не то, чего я хочу.

Глотаю свой завтрак, стараясь не смотреть на Риту. На ней обычные джинсы и плотная футболка. Где-то на задворках своего сознания понимаю, что это очень целомудренно и скромно . Только все равно не могу ничего с собой поделать. Ее запах. Чистая кожа, чуть влажные волосы… Старательно отвожу глаза. Делаю вид, что для меня нет ничего интереснее жареных яиц на моей тарелке. Только вдруг она замирает, и я чувствую ее возбуждение. Очень легкое, едва ощутимое. Она. Меня. Хочет.

В ту же секунду сносит крышу. Этого намека на на ее желание мне хватает, чтобы чуть не сорваться. Хочу приблизиться к ней, выпятив грудь. Хочу подмять под себя, придавить к земле. Хочу кататься с нею по траве, покусывая ее плечи, хочу трахать ее, пока кто-то из нас не упадет без сил… Ты моя самочка. Только моя. Никого другого к тебе не подпущу.

Откидываюсь на спинку стула и смотрю на нее, не отрываясь. Просто считать до десяти не помогает. Перемножаю числа. На часах восемь двадцать три. Восемь умножить на двадцать три – сто восемьдесят четыре. Слишком легко. Номер стола двенадцать. Двенадцать умножить на двадцать три – двести семьдесят шесть. Двести семьдесят шесть умножить на сто восемьдесят четыре… Успокаиваюсь. Выдыхаю. Нахожу в себе силы не рвануть к ней, не завалить на пол прямо тут.

Она чувствует мой взгляд. И все правильно понимает. Вижу это по пунцовым пятнам на ее щеках и шее. Еле дышит, не может есть в моем присутствии. Заставляю себя оставить ее.

– Такси заказано на десять пятнадцать, – встаю, собрав всю силу воли в кулак. – У тебя полтора часа на завтрак и сборы.

Она молча кивает, а я, не прощаясь, ухожу. Ты все равно будешь моей!

***

Рита

Осталось три часа. Три часа, и мы с ним расстанемся. Мы не будем проводить вместе все будни и выходные, мы не будем вместе завтракать, вместе обедать, спать в соседних комнатах. Он обещал отпустить. Я верю, он сдержит слово.

Жутко устала от этого постоянного напряжения. Он выжал меня как лимон, и физически, и эмоционально. И я действительно с нетерпением жду того момента, когда мы, наконец, попрощаемся и разойдемся. С нетерпением и грустью.