Дальше про мою собственную жизнь поведаю. Ну, как у всех – октябренок, пионер, комсомолец. Так повелось, что в школе с первого класса был заводилой, активистом. Нравилось мне стоять в строю, вытянувшись в струнку, в салюте руку вскидывать, на знамя равняться…

И потом нравилось – в армии, старшиной. В роте ты, можно сказать, главный, и даже офицер, лейтенантик, только из училища, без тебя с солдатами, особливо с «дедами», управиться не сможет. Ты же все чувствуешь и наглеешь слегка – не так, чтобы очень, а голосом поигрываешь…

Все в моей жизни было – и райкомом комсомола руководил, и самым молодым председателем районного Совета был. Свой газик-вездеход, все под началом. И милиция, и райпо… В любое хозяйство приедешь – встречают с пониманием! Ну, не воровал, конечно, но когда все свое, как не попользоваться. У воды ходить – да не напиться? Словом, хоть перестройка меня и шибанула порядочно, но совсем голеньким я не остался. Кое-какую денежку прикопил и приглядывался уже, как поприбыльнее в оборот ее пустить…

Он внезапно замолчал и вслух удивился:

– Надо же, всю жизнь тебе собирался рассказать, а, почитай, уложил ее в несколько минут.

Неожиданно для себя я воскликнул:

– Да разве ты жизнь свою мне рассказывал?

– А что же?

– Да так… Очень похоже на анкету, которую в отделе кадров заполняешь, – родители, школа, комсомол, армия и перечень должностей. Разве все это главное в жизни?

Подумав немного, он признался:

– Знаешь, я ведь действительно думал, что все сказанное, – главное. Но я не один такой, все нормальные люди вокруг думали так… Разве нет? По-твоему, что главное?

Я задумался:

– Друзья, любовь, мечты… Радости, памятные события, находки и потери, ошибки…

– Так ты об этом! – он неожиданно обозлился. – Подстава все это. Бабы, друзья… Вот если бы не они, может, и не случилось бы со мной ничего. А ошибки… Главная моя ошибка в том, что не жилось мне спокойно, – мешала привычка быть на виду, возвышаться над людьми! Что же, слушай дальше – будет тебе главное.

Когда все перевернулось, я решил: сделаю так, чтобы все вокруг забыли о том, что я хоть и маленькой, но советской властью был. Начало возрождаться у нас казачество: атаманы, войсковой круг… Если по совести, то я не очень верю в «доброе старое время», когда на Дону, дескать, все замечательно было. Дед мой, бывало, не только сладкое про прежнее житье вспоминал. Однако еще со школьной скамьи привык я говорить именно то, что хотели услышать, что было нужно. Так получилось и теперь: кому надо, заметили меня. А что? Лета подходящие, роду коренного, казачьего, мыслит правильно, в духе времени. За отца же сын – не ответчик. Да и опыт руководства людьми имеется…

И вышел бы я обратно наверх, во власть, но совпали роковые для меня события. Перво-наперво приспичило мне жениться. Положил я глаз на нашу местную красавицу. Натальей звали: тонкая, словно камышинка в плавнях, губы пухлые, глаза с раскосинкой…

Приметил я ее еще до армии, да учиться девка уехала. Вернулась в станицу учительницей, когда я уже не у дел оказался. Поразмыслил я, что, ставши образованной, на меня и глядеть не хочет. Тогда я выждать решил – мы, Велиховы, упертые, свое в любом случае возьмем!

Пока же гулять с ней стал бывший мой одноклассник – Степан Марченков. Был Степан председателем соседнего колхоза, а когда грянула переворотная смута, одним из первых в районе подсуетился и создал это… как его… общество с ограниченной ответственностью. И дела у него вроде пошли неплохо: и на телевидении, и в газетах, и так просто, помеж казаками, имя его чаще моего мелькало. Многие и вовсе заговорили о нем как об альтернативной кандидатуре на выборах станичного атамана…