– Гэвин Браун – мальчик, живущий в Сентервилле, штат Айова. Он сделал себе телескоп из куска зеркала и сообщил о комете тогда же, когда и я. По правилам Международного Астрономического Союза, это считается одновременным наблюдением. Если бы я не ждал до полной уверенности… – Хамнер пожал плечами и продолжил: – Сегодня я разговаривал с Брауном по телефону. И послал ему билет на самолет – хочу с ним встретиться. Он не соглашался сюда ехать, пока я не пообещал, что покажу ему солнечную обсерваторию на Маунт Вильсон. Все, что его действительно интересует – это солнечные телескопы. А комету он открыл случайно!

– А когда эту комету будет видно? То есть, – поправил себя Рэнделл, – будет ли ее вообще видно?

– Сейчас еще слишком рано говорить об этом. Следите за передачами новостей.

– Я не собираюсь следить за передачами новостей. Я собираюсь сам сообщать новости, – сказал Гарви. – И ваша комета – это новость. Расскажите мне еще что-нибудь о ней.

Хамнер и сам горел желанием сделать это. Он тут же заверещал о своей комете, Гарви кивал и улыбка его становилась все шире. Замечательно! Этот поток слов сообщал, что оборудование для астрономических наблюдений стоит весьма недешево (к тому же, в придачу с фотооборудованием). Дорогостоящее прецизионное оборудование. Но ребенок с изогнутой иголкой вместо крючка на ивовой палке вместо удилища может поймать столь же крупную рыбу, что и миллионер.

Миллионер Хамнер.

– Мистер Хамнер, если окажется, что эта комета представляет интерес для документального кино…

– Что ж, вполне возможно. Открытие таким и должно быть. Ведь астрономы-любители имеют такое же значение, как и…

Зациклился, ей богу!

– Я вот что хотел спросить у вас. Если мы решим сделать об этой комете документальный фильм, захочет ли компания «Мыло Кальва» стать заказчиком этого фильма?

Выражение лица Хамнера изменилось лишь чуточку – но все-таки изменилось. Гарви мгновенно переменил свое мнение об этом человеке. У Хамнера слишком большой опыт общения с людьми, охотящимися за его деньгами. Он энтузиаст, но вовсе не дурак.

– Скажите, мистер Рэнделл, не вы ли делали тот фильм об аляскинском леднике?

– Да.

– Дерьмо.

– Конечно, дерьмо, – согласился Гарви. – Заказчик настоял на праве полного контроля. И получил это право. И воспользовался им. Мне ведь не досталась в наследство процветающая компания, – «да ну вас к черту, мистер Комета».

– А мне досталась. И это, пожалуй, неплохо. А фильм о дамбе Врат Ада тоже вы делали?

– Да.

– Мне этот фильм понравился.

– Мне тоже.

– Хорошо. – Хамнер несколько раз подряд кивнул. – Понимаете, возможно, это будет неплохой заказ. Даже если комета не будет видна – а я думаю, что видна она будет. Часто деньги тратятся на черт знает что, реклама обычно такая дрянная, что никто смотреть ее не хочет. А рассказать о комете – дело, возможно, не менее важное. Так что, Гарви, придется вам взяться за это дело.

Они направились к бару. Вечер уже шел к завершению. Джеллисоны уехали, но Лоретта нашла себе другого собеседника. Гарви узнал его: городской советник. Тот не раз уже бывал на студии Гарви, преследуя одну и ту же цель – сделать передачу о городском парке. Он, вероятно, решил, что Лоретта сможет повлиять на Гарви. Что было совершенно неверно. И что Гарви сможет повлиять на телекомпанию или ее лос-анджелесскую студию. Что было уже совершенно невероятно.

Родригес пока был занят, и они остались стоять возле бара.

– Для изучения комет существует много различных типов приборов. Существует превосходное новейшее оборудование, – говорил Хамнер, – такое, как большой орбитальный телескоп, использовавшийся пока только однажды – для изучения Когоутека. Во всем мире ученые пытаются изучать отличительные особенности комет. Чем отличается Когоутек от Хамнера-Брауна. В Калифорнийском Технологическом. Или планетарные астрономы из ИРД. Им всем захочется узнать побольше о Хамнере-Брауне.