Я кивнула. Попыталась перевернуться на бок, потому что спина болела и ныл от падения копчик. Пухлая, похожая на сдобную и румяную булочку, женщина в белоснежном форменном костюме помогла мне лечь на бок и поправила датчики и капельницу. Врачи и медсестры разбежались, мы остались вдвоем.

— Зовут-то тебя как? — улыбаясь спросила женщина, поглаживая мою руку.

— Виолетта.

— Красивое имя.

— Папа так назвал.

— А ты как дочку назовешь?

— Настенька.

— Анастасия! Красиво и благородно. Сейчас я тебе все расскажу, — и мягким голосом не спеша она начала рассказывать, как дышать. Подавала мне воду, водила в туалет, следила за нарастающими схватками и гладила по голове и утверждала, что все будет хорошо.

Через два часа, когда я, измученная болью, попросила какое-нибудь обезболивающее, женщина только улыбнулась.

— Ты уже рожаешь. Сейчас кнопочку нажмём, врачи прибегут. И скоро-скоро встретишься ты с доченькой!

***

Виктор

Сережка спокойно сидит в машине с мамой, пока я улаживаю все денежные вопросы. Когда возвращаюсь, вижу, что они нашли общий язык: мама тихо напевает мальчику песенки, а он дремлет, положив голову ей на колени.

— Теперь расскажешь, что случилось? — строго спрашиваю у нее.

Она отмахивается.

— Ой, сына, такая нелепость!

Но я знаю этот взгляд.

— Что случилось? — повторяю строже.

Мама врать не умеет. Хоть сейчас она пытается походить на своих подружек из высших кругов, но все равно деревенскую девочку из нее не выкурить, это я давно понял.

Мама родилась в крошечной деревушке в центральной России, была единственным ребенком в семье. Ее родители - оба работяги без образования, переехали в Череповец по распределению на завод, так что маму вырастил двор и жизнь по понятиям. Она, как школу окончила, тоже на завод пошла работать, потом забеременела и уехала в Питер в поисках лучшей жизни. Так что отца своего я не знал.

Поэтому встреча с Сергеем Ильичом в армии для меня стала знаковой. Он показал мне совсем другую жизнь. Заменил отца, научил принципам. В какой-то момент жизни я стал его боготворить, старался брать пример во всем. Мне тогда восемнадцать было.

Илью я знаю тоже много лет. Не думал тогда, что наши пути пересекутся, потому что он больше шарил в бумажках, договорах и счетах, а я — в реальных делах. Быстро научился договариваться, сделки начал проворачивать под руководством Сергея Ильича. Мне пророчили место правой руки. Я всё ждал случая официально познакомиться с Виолеттой, которую я видел мельком, чтобы предстать перед ней кем-то, а не просто работником ее отца. Я не знал, что тогда к ней уже подбивал клинья Илья.

А потом случилось то, что разрушило мою жизнь.

Когда вышел из СИЗО, узнал, что Илья стал правой рукой Сергея Ильича, Виолетта замужем и родила, а мое имя покрыто толстым слоем дерьма.

По глупости пришёл к Сергею Ильичу, хотел доказать что-то, но он меня даже слушать не стал.

— Вы же знаете, что это не я устроил ту сделку! Это не мои клиенты вообще! — пытался достучаться. Но Сергей Ильич был не преклонен.

— Вить, успокойся, но тебе сюда дороги нет. Ты все сделал для этого, — сказал он и кивнул своим охранникам, чтобы меня вытурили силой, если потребуется.

Я смахнул их руки и вышел, громко хлопнув дверью.

В его глазах я увидел тогда то, что перевернуло мой мир. Разочарование.

Это самое ненавистное чувство.

И поэтому все изменилось.

У меня больше не было покровителя, наставника и отца. Многие вещи открылись по-новому: без связей уважение заслужить намного сложнее. Прежние компаньоны отвернулись, и приходилось совершать сделки с самым низом, с такими же оборвышами, как я.