— Где лучше, туда и везите. Договор будет.

— Лучше в пренатальный центр, но, боюсь, не довезём. Лиза, спроси Фурштатскую, может, возьмут?

Девушка куда-то звонила, мужчина разговаривал с кем-то и что-то выяснял, тетя Маша стояла рядом со мной, обхватив за плечи. Виктор с Серёжкой на руках застыл возле двери.

— Так, — наконец, громогласно заявил врач, — везём на Фурштатскую. Платно. Врач сейчас там дежурит хороший, вам повезло. Вы, — он повернулся к Виктору, — едете следом! В машину возьму только роженицу. Вещи привезёте позже, держи документы, — он сунул мне в руки сумку с паспортом и картой и завернул меня в одеяло. — Давай, папаша, донеси до машины, чтоб носилки в лифт не запихивать.

Тетя Маша быстро сориентировалась, перехватила у Виктора сына, натянула на Серёжку куртку и шапочку и выскочила из квартиры. Очередная вспышка боли прожгла живот, и я не поняла, как оказалась на руках у Виктора.

Он уверенно держал меня на руках. Я обхватила его за шею, чувствуя, как быстро грохочет пульс под моими ладонями. Замечаю отросшую щетину и плотно сжатые губы. О чем он думает сейчас, неся меня?

Так странно, в этом огромном мире, где нам с Сережкой не осталось места, есть Виктор, который готов нести меня руках.

— Ты позаботишься о моем сыне? — тихо спрашиваю, но мужчина слышит.

— Конечно, — твердо отвечает он. — Не беспокойся.

— Я верю тебе, — честно говорю, сдерживая ком в горле.

В машине меня положили на носилки и пристегнули поверх одеяла. Тетя Маша быстро юркнула в салон и уселась в кресло.

— Вы куда?! — громыхнул врач, но на женщину этот окрик никак не подействовал.

— Я с ней!

— Черт с вами! — он махнул рукой, усаживаясь рядом со мной.

Дверь закрыла медсестра, и машина тронулась, завывая сиреной.

— А Серёжа?

— С Виктором. Не переживай, не потеряет.

Боль то усиливалась, то ослабевала. Иногда я чувствовала шевеление доченьки, и страх немного отступал.

Врач молча измерил мне давление и достал прибор для измерения пульса у ребенка, такой в консультации используют.

— Нормально! Уже немного осталось.

И действительно, доехали мы быстро. В приемном покое нас уже ждали, что-то спрашивала немолодая ухоженная женщина. Совсем молоденькая медсестричка поставила катетер в руку и подсоединила капельницу. Меня куда-то покатили, все так же задавая вопросы и подбадривая. Тетя Маша только успела меня чмокнуть в лоб.

— Мы тебя здесь подождем! Ты спокойно себе рожай, не переживай! — заорала она вслед, когда меня уже закатывали в лифт.

В родзал набежали ещё врачи и медсестры. Меня переодели в больничную рубашку, положили на кровать и прицепили датчики на живот, который от боли ходил ходуном. Половину вопросов я пропустила от непроходящей рези, и врач просто махнула рукой.

— Так, сейчас УЗИ сделаем, капельница пусть капается, раскрытие маловато. КТГ пишется, — быстро пояснила мне врач, которая встретила нас в приемном покое. — Группа крови какая? Людмила Константиновна, будьте добры, посмотрите, чтоб сюрпризов с резус-конфликтом не было. Кровь взяли? Отлично. Надежда Викторовна, чаю ей принесите тепленького. Ольга Игоревна, часа два с ней побудьте, — тут же раздавала команды, вперемешку с вопросами. — Ребенок лежит нехорошо, не успела девчонка докрутиться. Так что мы сейчас подождем. Если развернется, то сама родишь. Если нет, то поможем. Пульс хороший, воды отошли рановато, но это ещё не критично. Поняла меня? У нас все под контролем! — твердо и веско, глядя в глаза, убеждала меня врач. — Аллергия на лекарства есть? Нет. Отлично. Не паникуй. Дышать так, как велит Ольга Игоревна. Если она сказала ртом, значит ртом. Если сказала мычать, значит мычишь. Будешь перечить — только хуже сделаешь себе и дочке. Поняла?