Перебирая мягкие волосики сынишки, я спрашиваю себя, за что нам досталась такая жизнь? Никого же не грабили, не обманули. Ладно, если за мою жизнь еще найдутся грешки, то Сережка-то чем виноват? Ничего ребенок не сделал такого, чтобы судьба была с ним жестока. Это еще он к папе редко просится, хотя уже прошло больше месяца, как Илья нас кинул.

Могла ли я предположить, что такое будет?

Честно говоря, могла.

Мы начали встречаться, когда мне было восемнадцать лет. Илья старше на четыре года, на тот момент он пришел работать к отцу. Охрана — это вообще не его, он больше мозгом работал. Плюс только получил бухгалтерское образование. Папа взял его, вроде в то же время в компании появился Виктор.

О нем-то я очень мало чего знаю. Только то, что он кинул отца, крупно подставил. Илья не хотел, чтобы я знала подробности, оградить пытался. Тем более тогда я забеременела, правда, не будучи замужем.

Илья не стал растягивать, сразу же сделал предложение. Все было очень романтично: мы вдвоем катались на катере по заливу на закате. В какой-то момент судно остановилось, Илья встал на одно колено и предложил то, о чем я втайне мечтала.

Дальше все закрутилось. Папа не был в восторге, что у нас так получилось, но, узнав, что у него будет внук, растаял и подарил нам квартиру на свадьбу, евродвушку в хорошем районе. Мне было очень жаль с ней расставаться, но поскольку хозяйкой числилась я, то смело продала ее, чтобы обеспечить папочке лучшее лечение. Я бы никогда не подумала, что Илья посмеет продать отцовскую трешку-сталинку в центре города. А он посмел. И даже не подавился.

Ненавижу.

— Вы ко мне? — небрежно-хрипло интересуется подошедший мужчина. На вид ему около шестидесяти, подтянутая фигура в синей форме, строгий взгляд и нос картошкой.

— Да-да, вы же Василий Васильевич? — тихо спрашиваю, поскольку Сережка сопит на коленях.

— С утра был им, — хмыкнул мужчина. — По какому вопросу?

— Вам, наверное, звонила моя подруга… Галина по поводу… — тараторю, но меня грубо перебивают:

— А, звонили. Ну и чё приперлась?

Мужчина достает ключи и приоткрывает дверь, но не заходит и меня не зовет.

— Мне нужна помощь… — неловко произношу, опешив от такой смены настроения.

— Ну и приходят же. Развели как дуру, а теперь слезы лить! Умнее надо было быть, гражданочка. И рожают же еще такие, как будто идиотов мире мало.

— Извините? — я в таком шоке от этой грубости, что просто сижу с открытым ртом.

— А что ты хотела, м? Что тебе сейчас найдут муженька твоего? Ага, с собаками кинемся искать! Губу раскатала. Не в кино же. Точно, дура. Вали отсюда и лучше помалкивай, что тебя так поимели красиво. О таком и говорить стыдно.

Мужчина заходит в кабинет и громко хлопает дверью.

Офигеть!

У меня просто нет слов!

— Серёжка, уходим отсюда, — быстро говорю, тормошу сына. Ставлю его на землю, тащу за собой на выход. Дежурный на входе провожает меня злорадным взглядом.

Быстро, насколько позволяет мое положение, выходим на улицу. По щекам слезы текут, и я со злостью их вытираю. Надоело плакать по поводу и без! Так сильно обидно, что ком в горле стоит.

Засовываю руку в сумочку и порывисто достаю телефон, но меня встречает только черный экран. Я же забыла зарядку у Виктора!

Блин, блин, блин!

Ну не лохушка ли? Я провела в участке меньше часа, Галка обещала приехать через три часа. Даже если бы я унизилась и попросила позвонить, то не знаю наизусть номер подруги. Разве что зарядку попросить…

Но, повернувшись к зданию участка, я понимаю, что никого ни о чем просить не буду. На меня смотрят надменным взглядом, и я молча выхожу на улицу, чувствую себя еще более униженной.