– Значит, мы обречены сидеть здесь неизвестно сколько? – воскликнула Ирина Валерьевна и разрыдалась. – Нас здесь всех убьют, убьют!

Муж кинулся подавать ей воду и успокаивать. Остальные потихоньку потянулись к выходу из столовой.

– Давай сделаем так, – тихо шепнул Гуров Кривобокову, когда они вышли в холл. – Я сейчас как-нибудь отвлеку Татьяну, а ты в это время обыщешь ее комнату. Ведь получается, что подозреваемых у нас только двое – она и Саенко.

– Но Саенко не подходит по росту, да и мотива у него нет – мы с тобой это обсуждали, – сказал Кривобоков.

– Вот именно. Остается одна Татьяна. Так что нужно осмотреть ее хозяйство. И тебе это сделать лучше, чем мне, – ведь ты криминалист.

– Хорошо. А как ты ее отвлечешь?

– Приглашу в кухню.

– Будешь проверять кухонное хозяйство на предмет антисанитарии? – усмехнулся Павел Петрович.

– Может, санитарии хранения продуктов… Побеседую еще раз о Бабченко. В общем, полчаса в твоем распоряжении точно будут.

– Хорошо, тогда я пойду в гостиную, оттуда увижу, когда она отправится на кухню.

Кривобоков уселся в гостиной с какой-то книжкой в руках, а Гуров постучался в комнату кухарки. Когда она открыла, он сказал, что хотел бы осмотреть кухню, а заодно побеседовать с ней о погибшем механике. Татьяна слегка удивилась, но возражать не стала, и они пошли вместе. На кухне Гуров начал осматривать продукты на полках, а также коллекцию ножей.

– Что-то я не пойму, чего вы ищете, – заметила кухарка. – Монтировку, которой Борю убили, вроде нашли. Или вы думаете, что там и ножом пользовались?

– Нет, ножа там не было, – признал Гуров. – А что я ищу… Понимаете, Таня, я и сам не знаю. Но мне как-то неспокойно. Преступник разгуливает среди нас, и я не знаю, какие у него замыслы. И не знаю, что он может использовать, если вдруг решится на новое убийство. Скажите, у вас ведь кислот в доме нет?

– Каких кислот? Уксусная есть, вон стоит…

– Нет, я имею в виду серную или азотную…

– Нет, зачем нам? – покачала головой Татьяна.

– А ядов? Скажем, в аптечке?

– Аптечка в комнате у Ирины Валерьевны, – ответила кухарка. – Я в нее не лезу и что там – не знаю.

– Понятно, понятно… – пробормотал Гуров, вертя в руках остро наточенный разделочный нож. – Острый ножик… Таким достаточно раз провести, например, по шее – и человека уже не спасешь… Скажите, а кухня запирается?

– Нет, с какой стати? – вновь удивилась Татьяна. – А как тогда быть, если кто-то чай захочет или кофе?

– Значит, кухня всегда открыта… – задумчиво произнес Лев. – Скажите, Таня, вот вы заявили, что погибший был для вас близким человеком. А у вас в последнее время не возникало с ним ссор, размолвок?

– Так вот вы к чему клоните! – воскликнула кухарка. – Так слушайте, что я вам скажу: нет, не возникало! Борис от меня ничего не скрывал, всем делился!

– И о том, что кто-то вывел из строя вертолет, тоже рассказал?

– Вертолет?! – негодование на лице Татьяны сменилось удивлением. – Какой вертолет? Когда?

– Значит, не рассказывал, – заключил Гуров. – А о подозрениях, которые у него вчера возникли, не говорил?

– Подозрения? – Теперь кухарка выглядела вовсе растерянной. – Нет, ничего… Он вообще был скрытным человеком, – призналась Татьяна. – Мало что мне говорил о делах. Так, о всяких пустяках. А о важном – никогда.

– Вот видите! – наставительно произнес Гуров. В приоткрытую дверь в коридор он заметил Кривобокова, который подавал ему какие-то знаки, и понял, что отвлекающую беседу можно заканчивать. – Ладно, я пойду, тут я все осмотрел.

Он уже собирался закрыть за собой дверь, когда кухарка окликнула его: