– Понимаю, – ответила я поспешно. – Меня все устраивает.

Лицо Марианны смягчилось. Сеточка морщин вокруг добрых глаз разгладилась.

– Я вам позвоню.

Но первым мне позвонил Генри Кавендиш.

На экране высветился датский номер, поэтому, услышав в телефоне голос с британским акцентом, я удивилась почти так же, как в первый раз. Загадка, впрочем, вскоре разъяснилась. Агент Дэвида прилетел в Данию, чтобы оказать содействие полицейскому расследованию. Не знаю, что должно было изменить его личное присутствие, если панцири уже больше недели не могли отыскать одного человека среди пяти миллионов – а это, между прочим, меньше, чем живет в Лондоне. Возможно, поездка просто помогала ему отогнать те же мысли, какие все чаще непрошено скользили и по краю моего сознания. Что, если полиция не в состоянии найти Дэвида потому, что его уже нет в живых?

– Боюсь, не смогу сообщить вам ничего нового, мистер Кавендиш, – осторожно сказала я агенту. – Дэвид не связывался со мной. Только полиция.

– Мы могли бы встретиться? Пожалуйста. – Просительные нотки в его голосе заставили меня придержать уже вертевшиеся на языке отговорки. Поразительно, как слабость в мужчинах всегда делает и меня слабой.

– Зачем?

– Мне нужно поговорить с вами. Прошу вас, не отказывайте. Я в отчаянии.

– Хорошо, – вздохнула я. Наверное потому, что мне было знакомо это чувство. – Только обещайте, что не будете расспрашивать о Дэвиде.

Немного помолчав, Генри Кавендиш сказал:

– Обещаю.

Я предложила встретиться в кафе «Ангел» в латинском квартале. Популярное заведение вечно кишело туристами, там легко было раствориться в массе людей. К тому же из-за высоких цен шансы наткнуться на студентов сводились к минимуму. Я все еще не ходила в университет, хотя на работе появилась: очень не хотелось потерять место стажера.

Только войдя в светлое помещение со слишком маленькими и стоящими слишком тесно столиками, я сообразила, что забыла спросить у Генри Кавендиша, как он выглядит. Шум многих голосов почти заглушал джазовую музыку. Я стала высматривать одинокого мужчину средних лет, предположительно в костюме. Но агент Дэвида меня опередил.

– Мисс Даль?

Я обернулась. Он оказался высоким, наверное, почти таким же высоким, как Дэвид, только гораздо массивнее. То ли лысый, то ли гладко выбритый череп плавно переходил в короткую шею; покатые плечи обтягивала светло-желтая рубашка поло. Лицо англичанина, белокожее и совершенно лишенное растительности – у него не было даже бровей, – выглядело мягким и обтекаемым. Оно напоминало сдобную булку с двумя крупными темными изюминами-глазами.

– Мистер Кавендиш? – Я вежливо улыбнулась и пожала протянутую крупную белую руку. Она оказалась приятно теплой, сухой и мягкой, под стать всему остальному. Моя ладонь полностью утонула в ней. – Можете звать меня просто Чили. Как вы меня узнали?

– Вы похожи на вашу фотографию. Я занял место вот там. – Он указал на столик в дальнем углу, под картиной с изображением угловатой женщины в бикини и мужчины в зеленом, лежащего на столе, задрав ноги к потолку. Перспектива на полотне была по-детски нарушена. – И кстати, для вас я – Генри.

– Вы видели мою фотографию? – пробормотала я, зигзагами пробираясь мимо развешанных на спинках стульев сумок и пальто.

– С фейсбука, – кивнул англичанин. – Дэвид мне показывал.

Ну, конечно. Найти в соцсети кого-то с таким редким именем и из такой крошечной страны смог бы даже чайник. Пусть даже я выкладывала что-то у себя на странице пару раз в год. Дэвид следил за моей жизнью. Он знал, что я учусь. Знал, кто мои друзья. И что у меня нет парня. Но ему даже в голову не пришло связаться со мной. Почему?