— Вот, горяченькое, ешь скорее, — передо мной ставят целую тарелку ароматной запеканки.

— Спасибо, Лидия Васильевна.

— Ешь, дочка, — санитарка тепло улыбается, а затем обращается к доктору: — Виталий Тимофеевич, после проверки вентиляции девочка спать не может… Этот ваш Виктор, проверяющий, наделал чего-то… я залезла, поправила решетку, но еще громче шуметь стало.

— Не слышу никаких звуков, — прислушивается Виталий.

— Так ветер, значит, утих.

— Ничего, мне вовсе не мешает, — заявляю, накалывая кусочек запеканки на вилку. Запах божественный!

— Ладно, разбирайтесь сами. А я попозже принесу кефир, — она бросает на доктора многозначительный взгляд и уходит. Отвлекаюсь на то, чтобы положить в рот картошку. И вдруг что-то происходит.

— Виталий Тимофеевич! — успеваю обернуться, услышав шум. У меня за спиной странная картина: Одинцов тянется к потолку, задевает решетку, и она с грохотом падает на него. — Господи!

Забываю про то, что сама после родов, взлетаю со стула и кидаюсь к нему. У него из носа хлещет кровь, а сам он выглядит довольно растерянно.

— Мамочки, да у тебя нос… разбит… — смотрю на него в ужасе. — Давай-ка на кресло, осторожно…

Мы меняемся местами. Теперь уже я в роли доктора, а он пациента, хоть и отрицает, что нужна помощь.

— Все нормально, — зажимает ноздри пальцами и запрокидывает голову.

— Мне со стороны лучше видно, садись, — заставляю его усесться на кресло и расположить голову на спинке. — Вот так. Сейчас, подожди. Где-то была вата…

Нахожу на столе бинт и ловко скрутив жгутики осторожно ввожу ему в поврежденную ноздрю. Наверное, он не ожидает от меня такой инициативы, но послушно позволяет производить эти нехитрые манипуляции.

—Спасибо. У тебя рука легкая, все пройдет, — шутит.

— Посиди немного. Сейчас остановится. Если, конечно, ничего серьезного не повреждено.

— Все в порядке, иначе было бы больнее, — отмахивается. Хоть он и врач, но все-таки мужчины не такие уж и твердокаменные. Хочется его пожалеть. Полез ради моего удобства… или просто потому, что это нарушение по его списку?

— Только надел новый халат, — вздыхает. На белоснежной ткани несколько багровых капель. — И ты тоже в новом, — дергает меня за рукав. — Красивый халатик, кстати.

— Спасибо… — смущаюсь, — Но ничего, сейчас попробую отчистить, — машинально тянусь к влажным салфеткам, — у тебя еще на щеке кровь.

— Где? — тихо спрашивает, смотря в глаза.

— Вот тут, сейчас вытру, — сгибаюсь над ним, чтобы убрать небольшое пятнышко, но он перехватывает мою ладонь и между нами что-то происходит. Какой-то необъяснимый, невероятный импульс.

Лицо отчаянно краснеет. Я перегнула палку, позволила себе бестактно лезть к нему. Хотя он вроде бы сам спросил… Черт, совсем запуталась!

— Прости, пожалуйста, это было лишним, — шепчу одними губами. Он почему-то не отвечает, но и руку не отпускает, еще сильнее сжимая мою ладонь. Лицом к лицу. Близко. Кажется, сердце сейчас выпрыгнет из груди. Почему же все так странно между нами?..

— Ирма Сергеевна, ну куда вы?!

— Это моя клиника! Могу делать все, что пожелаю! — слышится из коридора, и в следующий момент в палату влетает жгучая брюнетка. Прямо в пальто и сапогах на высоченных шпильках.

— Виталик! Что здесь происходит?! Я требую объяснений!