Может, хотя бы тут позориться не стоит, ещё раз доказывать собственную слабость?

Он убрал подальше бутылку и отправился к бассейну, плавал туда и обратно, от края к краю, не останавливаясь и давно сбившись со счёта, сколько кругов намотал, пока мышцы не налились чугунной тяжестью. Потом просто лежал на кафельном полу, смотрел в потолок и, только поймав себя на том, что едва не задремал, Дымов поднялся и вернулся в комнату.

11. Глава 11

Проснулся Дымов намного позже обычного и опять не в духе, совсем не отдохнувшим — мышцы ныли после безумного и не менее бессмысленного ночного заплыва. Душ смыл часть раздражения, а может, и всё. И вообще, хватит уже. Как будто с ним первый раз такое — ломился, преодолевал препятствия, пёр изо всех сил, уверенный, что двигался в нужном направление, а потом вдруг выяснил, что попал совсем не туда, куда хотел.

Да не бывает жизни без падений и разочарований, но именно из них и извлекаешь нужные уроки, учишься быть сильным. Он переживёт, всё переживёт. Уж сколько раз судьба его гнула, пробовала на прочность, а он — вот же — до сих пор жив, не сломался. Ему даже есть хочется, аппетит не потерял.

Он спустился вниз, прошёл на кухню.

— Встали? — поприветствовав его, поинтересовалась Юля. — Завтракать будете?

— Конечно, — бодро ответил он. — И кофе обязательно. Покрепче. Ладно?

Помощница по хозяйству кивнула, налила ему сока.

— Вот пока, держите. Сейчас я всё принесу.

Дымов подхватил предложенный стакан и, хотя вовсе не собирался, неожиданно сам для себя спросил:

— А Бэлла уже завтракала?

Нет, не жаждал он её увидеть, наоборот, предпочёл бы, чтобы она подольше на глаза ему не попадалась. И не жаль было пропитую камеру, но по-прежнему досадно, когда вот так плюнули на твоё доверие.

— Да нет, — откликнулась Юля. — Тоже пока не вставала. По крайней мере я её не видела. Может, тайком смылась? — предположила, но тут же добавила с сомнением: — Правда не верится, чтобы она добровольно поесть отказалась. Её сюда каждый раз как магнитом тянет. Хоть кусочек да ухватит. Или, может… — она на мгновение задумалась, — так и не возвращалась.

— Вернулась, — сообщил Дымов сумрачно. — Посреди ночи.

Помощница по хозяйству — даже странно — не стала уточнять, откуда он знает, просто вывела:

— Тогда наверняка спит ещё.

Он кивнул, скорее, на автомате, в компании стакана с соком отправился в столовую.

Бэлла нарисовалась, когда Дымов уже заканчивал с завтраком. Ввалилась в столовую, сразу ринулась к столу, даже ещё не усевшись, просто опершись о стул коленкой, ухватила кусок.

— Положи! — резко и чётко произнёс Дымов, она с недоумением уставилась на него.

— Чего?

— Положи на место, — повторил он, прекрасно понимая, что на самом деле раздражение никуда не ушло, не помогло ничто, а просто на время спряталось и сейчас вырвется наружу, как бы Дымов ни старался. Но он и не собирался сдерживаться. — Тебя разве не объясняли самое элементарное? Мама с папой не рассказывали, что такое быть вежливой? Тебе такие слова знакомы: «пожалуйста», «доброе утро»? Или всё, на что тебя хватает, загнать чужую камеру, просадить деньги в клубе и даже угрызений совести при этом не чувствовать? Ещё и жрать за его счёт, как ни в чём не бывало.

Он увидел, как дрогнули губы у Бэллы, но не испытал ни раскаяния, ни жалости. Да потому что её всё равно не пробрало, не почувствовала она себя виноватой. Швырнула в него куском.

— Да подавись! — проорала в ответ, как обычно, без стеснения перемежая нормальные слова матом. — И жрачкой своей, и своей камерой! Засунь их… знаешь куда? Думаешь, если богатый, перед тобой все будут унижаться? Да пошёл ты!