Верным оказалось и то, и то. Помощница по хозяйству находилась не на кухне, но рядом — в столовой — протирала обеденный стол, услышав шаги, вскинула голову, произнесла приветливо:

— Добрый вечер.

— Добрый, — ответил он, хотя вообще так не думал. — Всё в порядке?

— Да, — кивнула Юля.

Дымов засомневался.

— И что, даже никакого праздника жизни возле бассейна? Или ещё где-то.

— Так Бэллы же нет, — улыбнувшись с пониманием, пояснила она. — Ушла почти сразу, как мы из магазина приехали.

— Куда?

— Сказала, что гулять с друзьями, — сообщила помощница по хозяйству, и Дымов усмехнулся, предположил:

— Новые наряды демонстрировать?

— Да какие там наряды? — отмахнулась Юля. — Очередные штаны, футболка и худи. Уговаривала на юбку, или хотя бы шорты, — принялась расписывать в подробностях. — Но в юбке же драться неудобно. Всё видно будет. А в шортах мы стесняемся, так как считаем, что ноги слишком тонкие. — Она иронично фыркнула и добавила себе под нос: — Вот уж не думала, что такие тоже из-за внешности комплексуют. — И опять обратилась к Дымову: — И знаете, в чём она мне призналась?

— В чём?

— Что иногда вещи в магазине воровала и продавала знакомым. Типа так зарабатывала. — Помощница по хозяйству поджала губы, а потом начала многозначительно: — Я же говорила…

— Я тоже воровал, — перебил её Дымов. — Когда подростком был. Только не в магазине, а на рынке. И не на продажу, для себя. Потому что особо носить нечего было.

Юля какое-то время молчала: то ли переваривала услышанное, то ли выясняла для себя, как на самом деле к нему относиться, то ли не решалась высказаться слишком осуждающе и категорично, но, как обычно, не удержалась, чтобы совсем не выразить своё мнение, поинтересовалась осторожно:

— Это вы её оправдываете?

— Да никого я не оправдываю, — устало и немного раздражённо возразил он. — Ни её, ни себя. Самому теперь вспоминать неприятно. Там же продавщицы тоже не особо обеспеченными были, тоже часто выживали, как могли. Либо сами это барахло закупали и привозили, либо на хозяина работали, сидели там и в жару, и в холод целыми днями. Просто тогда это по-другому воспринималось. Действительно больше как хитрость и предприимчивость. И оправдывалось легко: у них вещей много, не убудет, а у меня нет ничего. Но это проходит, если мозги вправить.

Дымову больше не хотелось ни спорить, ни вообще разговаривать.

— Юля, есть у нас что перекусить? Только я не здесь, у себя.

— Да, конечно, — торопливо отозвалась помощница по хозяйству. — Сейчас всё принесу.

— Хорошо. Я подожду и сам заберу.

Юля, прежде чем уйти на кухню, глянула внимательно, поняла, что лучше помолчать, ни о чём не спрашивать. А Дымов, поев действительно у себя в комнате, открыл ноутбук, пробежался взглядом по папкам с документами, потом развернул окно браузера, но не стал заходить ни на почту, ни в другие вкладки. Мельком просмотрел новости, не нашёл ничего особо интересного, а уж тем более вдохновляющего. Минуты две сидел просто так, ничего не делая, потом захлопнул крышку и, что уж совсем для него нехарактерно, завалился на кровать, закрыл глаза.

Кажется, он действительно неслабо вымотался, потому что даже не заметил, как заснул, и что-то дурацкое снилось, хотя мгновенно забылось, стоило снова очнуться. Просто оказалось очередной ложкой дёгтя и в без того нерадужном настроении.

Дымов поднялся. Ну да, все спать ложились, а он, наоборот, вставал. Как раз в духе последних дней — всё через задницу. И опять есть захотелось, а, если по-честному, то выпить. И он, подхватив пустую тарелку, оставшуюся на столе после одинокого ужина, спустился вниз, направился на кухню. И — надо же как совпало — пока пересекал холл, едва освещённый ночником, включившимся от датчика движения, входная дверь приоткрылась, и в дом ввалилась Бэлла.